Селена
Шрифт:
Женщина поглядывала то на меня, то на парня, пытаясь изредка, словно в доказательство своей невиновности, высказаться об ужасной ошибке судебной системы.
– Это недоразумение, – тихо бормотала женщина. – Я не должна быть здесь. Я ведь ничего не сделала, – маленькая слеза скатилась по ее уставшему и морщинистому лицу.
Бормотание пожилой женщины прервал спокойный женский голос из динамиков, расположенных по углам электрозака:
–Уважаемые биологические граждане, напоминаю вам, что в средстве передвижения следует сохранять молчание. Любое нарушение установленных правил карается последующим ужесточением наказания.
Так, в безмолвии, погруженных в свои мысли, нас повезли в криотюрьму.
Пока мы ехали через город, я пытался отвлечься от затягивающих в пустоту мыслей, вслушиваясь в различные звуки, доносившиеся за машиной. Голоса людей, гулявших этим временем по улицам города, механические звуки от других транспортных средств, проносящихся рядом с электрозаком. Там продолжала течь обычная жизнь, которую я вряд ли увижу в ближайшем будущем.
Многих под различными предлогами погружали в криосон, но мало кто оттуда возвращался.
Были новости о том, что кого-то разморозили, однако впоследствии появлялись другие новости – о суициде или полном помешательстве таких заключенных. Последних изолировали от общества в РНПЦ психологического здоровья, где они доживали свои последние дни, подальше от общественности.
Окна в электрозаке были закрыты мелкой решеткой, сквозь которую я видел лишь общие силуэты мелькавших за окном объектов. Любые попытки понять, по какой улице сейчас перемещается электрозак, были тщетны. Хотя в свое время мне казалось, что я отлично знал свой город, ведь периодически осуществлял наладку наружных датчиков видеоконтроля движения, устанавливал дорожные контроллеры.
Вскоре вместо высоких застроек в окошке стали мелькать деревья. Периодически я видел небо, затянутое темными тучами. Скорее всего, мы выехали на 2-ю Менскую кольцевую автомобильную дорогу.
Дождь продолжал моросить. Капли стучали по металлической крыше электрозака.
Я уже и забыл, когда была солнечная погода без этого мерзкого и странного, липкого дождя. Небо над республикой все чаще приобретало темно-фиолетовый оттенок, скрывая солнечный свет. В новостях во всю говорили об изменении климата и общем угрожающем положении всего человечества, ведь глобальные изменения в окружающей среде провоцировали появление новых смертельно опасных вирусов, которые убивали людей с невероятной скоростью. Казалось, что сама природа взбунтовалась против всего человечества и решила во что бы то ни стало положить ему конец.
Машина сбросила скорость, после чего стала круто поворачивать, по всей видимости, съезжая с кольцевой и выезжая на трассу М1.
Мы покидали городскую зону, последний раз остановившись около КПП, установленного на выезде из города.
– Опустить голову. Смотреть в пол, – раздался на этот раз грубый мужской голос из динамика.
В этот момент дверь электрозака открылась и внутрь заглянуло лицо человека в военной форме.
Машинально исподлобья я все же мельком посмотрел в его сторону. Этого было достаточно, чтобы увидеть невысокого, толстоватого
После быстрого осмотра человек развернулся к андроиду и, проведя чипом по прибору, закрепленному на корпусе робота, дал разрешение на выезд за черту города.
Дверь закрылась.
До пункта назначения было около двух часов езды. Отъехав подальше от КПП, мы ощутили, как внутрь электрозака стала проникать приятная свежесть соснового леса, которая тут же навеяла сотни воспоминаний из казавшейся далекой и местами чужой жизни.
Если бы не сложившаяся ситуация, эти воспоминания можно было бы назвать приятными, но сейчас…
Мысли хлестали сознание воспоминаниями так же больно, как плеть хлестала плоть. Каких-то двадцать лет назад, в студенческие годы, я вместе со своими одногруппниками часто выбирался в лес на шашлыки. Хотя нельзя сказать, что на это у нас было разрешение, которое требовалось для выхода из города, тем более на нахождение в лесу. После военного конфликта многие вещи были ужесточены, но тогда еще все это подавалось в виде вынужденной меры и выглядело на общем фоне безумия, творившегося повсюду, как благо, а наши вылазки больше походили на бунтарство, экстрим и развлечение. Мир, ради которого можно было бы и потерпеть, но на деле оказавшийся страшнее всякой войны.
В какой-то момент дорога сильно изменилась. Водитель съехал с асфальтированного участка, и теперь наш путь пролегал через гравийный участок дороги и, судя по ямам, не первой свежести.
Сидушки были жесткими, поэтому ощущалась каждая колдобина. Я не знаю, как чувствовала себя женщина, но я уже после 20 минут езды ощущал боль в пятой точке от постоянной тряски.
Дождь усиливался.
За окном я видел лишь силуэты быстро сменяющихся темных деревьев, которые зловеще нависали над дорогой, по которой мы ехали, напоминая чем-то пасть монстра, решившего вот-вот сомкнуть свою челюсть и проглотить всех, кто был в ней.
Лучше бы так и стало. Стыд, страх и боль не покидали, а лишь усиливались от приближающейся неизвестности. Нас распределили в исправительную колонию № 23.
Среди граждан она именовалась как «железные гробы». Попадавших туда людей заключали в специальные саркофаги, погружая их в глубокий и долгий сон.
Я мало что знал об этих изобретениях. Слышал, смотрел по нейрообразовизору, но не более. Смотреть на такие вещи со стороны было сродни просмотру познавательных передач или обычных телепередач про космос, животных, природу. Интересно, необычно. Но оказаться в ситуации, когда твое сознание будет заковано в ледяные оковы, не вызывало более тех завораживающих чувств.
Мелькали новости, в которых рассказывалась предыстория создания криотюрем. О корпорации «Криодрим», о смерти ее создателя и его помощника в результате нападения психически неуравновешенного убийцы, которого там же и убили. Потом была попытка передать полный пакет власти над корпорацией искусственному интеллекту «Селена», однако из-за землетрясения и возникшего пожара, вызвавшего технический сбой, система была полностью уничтожена, а вместе с ней погиб и последний глава корпорации, по иронии судьбы получивший эту должность днем ранее. После чего перестала существовать и сама корпорация.