Селеста (=Ростки мёртвого мира)

Артемьев Роман Г.

Там она и проведет день.

Обратная дорога запомнилась урывками. Кровь вездесущих крыс принесла слабую пользу, десяток выпитых зверьков оказал примерно такой же эффект, как попытка затушить пожар литром воды. Упырица жаждала иной пищи, той, что течет в венах человека, и мучалась от ощущения пыхтящей сзади желанной, но недоступной добычи. Ей и прежде приходилось обходиться без еды в течение трех ночей, однако она впервые оказалась в такой момент рядом с источником крови. Сдержаться оказалось очень тяжело. Мысли путались и постоянно вертелись вокруг одной темы, приходилось непрерывно

напоминать себе о неприкосновенности попутчиков. С каждым шагом демон внутри усиливал напор, бороться с ним становилось все труднее. Периодически накатывавшее безумие вынуждало ее отрываться от основного отряда и идти впереди, там запах добычи становился слабее, голод как-то удавалось усмирить. Хотя люди все равно что-то почувствовали. Носильщики неосознанно сторонились, Рихард периодически хватался за рукоять меча, в такие моменты от него пахло страхом и угрозой. Впрочем, что бы он ни думал или замышлял, ничего предпринять не осмелился. То ли вспомнил, рядом с каким монстром идет, то ли чутье подсказало.

Может быть, алые отблески в зрачках проводницы убедили человека не делать глупостей.

Одним словом, все вздохнули с облегчением, когда Селеста получила оговоренную плату и поспешно удалилась. В первую очередь – она сама. Жажда стала настолько сильной, что она едва не набросилась на бандита, остановилась в последний момент. Помогло воспоминание о ждущей неподалеку Медее, которая должна была поймать какую-нибудь добычу с горячей кровью к ее возвращению. Упырица не заметила, как перешла на бег, совершенно не обращая внимания на проносящиеся мимо дома. Скоро, уже скоро она сможет утолить голод. Если только подруга подвела…. Из горла вырвалось глухое рычание. Нет! Медея все сделает правильно, она знает, какие муки испытывает сейчас Селеста.

Маленькая упырица никогда не чувствовала себя столь же счастливой, как в тот миг, когда она заметила высокую изящную фигуру, застывшую в тени дома, и лежащий у ее ног длинный сверток. Человек, сладко пахнущий живой кровью. Селеста подскочила к желанной добыче, торопливо рванула когтями одежду и с довольным урчанием приникла к грязной шее жертвы. Наконец-то пища! Следующие несколько минут выпали из ее памяти. Когда в глазах прояснилось, а телом завладела приятная сытая истома, спокойно-рациональная часть личности взяла верх и заставила оторваться от добычи. Как ни велико разочарование, больше брать нельзя. Лишняя пара глотков особой пользы не принесет, а для донора может стать фатальной.

– Это кто?

– Бандит какой-то – Медея присела рядом, заботливо заглядывая в лицо. – Его все равно придется убить, пей, сколько хочешь. Как прошло?

– Хуже, чем ожидалось, и лучше, чем могло бы. Жажда замучила.

Обе понимали, что речь идет не о простой воде. Короткий рассказ о сделанных переходах внезапно вылился в наполненную напряжением и опасностью сагу. Только теперь они полностью осознали риск, на который пошли, предлагая сотрудничество бандитам. Поневоле призадумаешься, как действовать дальше. Отказаться от первоначальных планов значило предать все, к чему они стремились в своей после-жизни, но, может быть, есть способ как-то уменьшить трудности?

– То есть охотиться нужно не заранее, а непосредственно в ночь перехода? – переспросила Медея. – Слишком зыбко.

– Да, я понимаю. Подумаем. Может быть, туда отряд

поведешь ты, обратно я, или график установим с учетом возможной охоты.

– Значит, следующий раз точно будет? – напряженно спросила красавица. – Рихард остался доволен? Он не попытается действовать самостоятельно? Ведь теперь он считает, что знает маршрут.

Андрей поглядел на встревоженную подругу и усмехнулся:

– Маршрута он не знает. Темнота, каменный лабиринт из разрушенных домов, подземные переходы, следы стражников… Если у него и водились нехорошие мыслишки насчет «кинуть кровососок», теперь они исчезли.

– Ненадолго, я думаю. Все-таки союз с Тьмой таит слишком много опасностей, и разумный человек постарается держаться от нас подальше.

– В общем, верно – признала младшая. – Как только мы перестанем быть ему нужны, Рихард нас предаст.

Медея со вздохом легла на землю, сцепив руки за головой.

– Вот видишь. Упыри никогда не смогут жить вместе с людьми.

– Все зависит от привычки. От знакомого зла не спешат избавиться из боязни, что на освободившееся место придет нечто похуже – философски заметил Андрей. – Между прочим, в моем мире есть сказки о существах, называемых вампирами. Очень похожих на нас с тобой. Тоже пьют кровь, днем спят в могилах, правда, предпочитают охотиться на родственников, и укушенный ими человек сам становится вампиром.

– Ты же говорила, у вас нет магии?

– Магии нет, фантазия у людей есть. Мало ли откуда пошли легенды о живых мертвецах? Я хочу о другом рассказать. Изначально вампиры представляли собой малоприятное и отталкивающее зрелище, во всяком случае, в древних преданиях они описываются в самых мрачных красках. Потом один писатель вывел образ «вампира страдающего», облагородил его, сочинил слезливую историю о вечной любви, и за какие-то жалкие сто лет отношение общества к детям Ночи переменилось. Про них начали книжки писать, фильмы снимать, причем – обрати внимание! – нежить стала считаться положительным героем. Не всегда, конечно, но в принципе вампир выглядит не как однозначно плохой персонаж. С ним можно договориться, сосуществовать.

– Ты еще скажи, они во дворцах живут – скептически хмыкнула Медея, заинтересованная рассказом.

– Во дворцах, поместьях, квартирах. Главное, что рядом с людьми. Ты не смейся, у меня соседка-соплюшка всерьез в них верила, шлялась по кладбищам и мечтала подставить шейку под укус. До тех пор, пока бомжи, то есть бродяги местные, чуть не изнасиловали.

– Селеста, есть разница между книжным героем и реальным существом. Если я попрошу того же Рихарда поделиться кровью, он мигом смахнет мне голову, как и любой другой житель Талеи.

– Я просто хочу сказать, что у нас есть ориентир, к которому надо стремиться. Ладно, хватит. Идем домой, скоро солнце встанет.

Там, где возникает закон, неизбежно появляется беззаконие. Старик Лао-цзы, о котором никогда не слышали в этом мире, уверился бы в верности своего учения при взгляде на бурлящую в порту деятельность. Несмотря на жесточайший контроль и учет, постоянные проверки и систему доносительства рынок запретных удовольствий с успехом продолжал существовать и развиваться. Не без попустительства властей, понимавших необходимость людей время от времени сбросить накопившееся напряжение.