Селестиа
Шрифт:
Они почти дошли до дома Зеноша, как тот, поравнявшись с большим кустом, вдруг произнес:
– Постой, мне нужно отлить.
Он спустился по склону, оставив Виргу на дороге одного. Вирга постоял немного и тоже пошел к кусту.
– Подвинься, – буркнул он и толкнул локтем Зеноша.
Тот от неожиданности чуть не упал.
– Пошел ты… – Зенош в шутку замахнулся на него, и оба рассмеялись.
Так, толкаясь и мешая друг другу, они стояли, пытаясь справить нужду.
Вдруг воздух сзади них шевельнулся
В ярком свете луны, сложив руки на груди, стоял красный гигант в майке и, не моргая, смотрел на них светло-серыми, почти белыми глазами. Все его тело покрывали татуировки – непонятные символы и рисунки, которые, слабо просвечивая в темноте через красную кожу, придавали гиганту удивительный, нереальный вид.
– Ты это видишь? – очумело спросил Вирга Зеноша.
Зенош сощурился, пытаясь сфокусировать взгляд на гиганте. Было заметно, что это получается у него плохо.
– Ну вот, – с укоризной сказал Вирга, – а ты мне не поверил. Красный. – Он показал пальцем на гиганта.
– Не обращайте внимания, – вдруг сказал тот, – это скоро пройдет. После прохождения моста со мной всегда происходит одно и то же. Я краснею. И много говорю.
Друзья, на ходу застегивая штаны и поглядывая с опаской на гиганта, поднялись по заросшему травой склону.
Зенош, Вирга и красный гигант стояли молча, разглядывая друг друга. Когда пауза стала слишком натянутой, гигант произнес:
– У меня к вам предложение. Мне нужно, чтобы вы кое-кого нашли.
– Кто ты такой? – хриплым голосом спросил почти протрезвевший Зенош.
– Меня зовут Рашен, но это не так важно, – ответил гигант, – важно лишь то, что я могу предложить в обмен за оказанную мне услугу.
Он протянул Зеношу руку. На его огромной ладони лежала небольшая шкатулка.
– Почему мы? – не успокаивался Зенош.
– Мне о вас рассказал один человек.
– Кто?
– Вы его не знаете.
– Кто? Кто? – настаивал Зенош.
– Это женщина. Ее зовут Клара.
Вирга, видя, что Зенош слишком нервничает, решил вмешаться.
– Подожди, брат…
Он отодвинул Зеноша плечом, взял шкатулку из огромной ладони Рашена и осторожно открыл ее. В шкатулке лежали два больших Голубых кристалла.
– Это же… – начал было Вирга.
Из-за его спины вынырнул Зенош. Он уставился на Голубые кристаллы, совершенно пораженный их размерами. Его начальник в министерстве показывал ему свой Голубой кристалл, который он унаследовал от прапрадедушки. Прапрадедушка до разрушения мостов был участником экспедиции в Четвертый Мир и там его купил. Начальник носил кристалл не снимая и хвастался, что, если продаст его, сможет безбедно жить и вообще не работать.
Тот кристалл был маленький и невзрачный на вид, больше светло-серый, чем голубой.
Кристаллы в шкатулке были огромные, размером с указательный палец, и ярко-голубого цвета.
– Кого нам
– Точно не могу сказать, – ответил гигант, – но надеюсь, то, что я сейчас расскажу, поможет вам разобраться.
Лакримоса
– Ты уверена? – спросил Коричневый Трехликий.
Эхо повторило его слова и разнесло по всей пещере. В темноте послышался шум, похожий на шуршание длинного платья. Коричневый Трехликий наклонил голову и сжал губы, как будто готовился услышать что-то неприятное.
– Мне нужно знать…
Снова послышалось шуршание, а затем из темноты донесся высокий женский голос:
– Да, я уверена.
Коричневый Трехликий резко дернул рукой, словно отмахиваясь от назойливой мухи.
– Нет, она еще не готова! – крикнул он. Коричневый начал нервно ходить от одной стены пещеры к другой, приговаривая: – Она не готова. Нет, она не готова…
Снова раздалось шуршание платья, в темноте пещеры медленно проявлялся силуэт женщины. Одетая во все черное, она двигалась по направлению к Трехликому.
– Пришло время ей узнать, что жизнь полна мрака. Никому не избежать этой истины. Через боль познается радость бытия. Иначе ни в чем нет смысла, – женщина говорила монотонно, без эмоций. – Владычицы Скрытой Силы обречены нести мучение и смерть – в этом их предназначение. Я знаю это по собственному опыту…
Женщина вышла на свет. Она была очень худа. Длинные руки висели вдоль тела, как плети, лицо искажено отчаянием. Из опущенных глаз текли слезы, оставляя черные следы на щеках.
Коричневый Трехликий остановился и посмотрел на нее.
– Лакримоса, в том, что с тобой произошло, виновата ты сама.
Женщина медленно подняла на него свои черные глаза.
– Ты прав. Я сама виновата, – сказала она, всхлипывая. – Я виновата во всем, что произошло. Но я не заслуживаю боли, которая сжигает меня изнутри! Это вы сделали из меня то, чем я являюсь сейчас!
Закрыв лицо руками, Лакримоса зарыдала. Пещера наполнилась жалобными звуками ее плача. Вдруг, прекратив рыдать, она подняла голову.
– Ты запрятал меня сюда, в проклятую пещеру, ты отобрал мою жизнь, мою сущность! Ненавижу, – прохрипела Лакримоса, и от нее клубами серого дыма начал расходиться тошнотворный запах смерти.
Трехликий остался невозмутим. Он показал рукой на выход из пещеры.
– Выйди и посмотри, что ты сделала с этими несчастными, – сказал он. – Кроме мутантов, которые жрут друг друга, там ничего нет. Да и те скоро вымрут.
Лакримоса поникла и, закрыв лицо худыми руками, снова заплакала.
Трехликий посмотрел на нее с сожалением. Казалось, он уже готов был выразить свое сочувствие, положить ей руку на плечо, успокоить… Но этого не произошло.
– Мне жаль тебя, – лишь сказал он.