Селфи на балконе
Шрифт:
— Надо ключи вернуть, перед тем, как Мамаевы в аэропорт уедут.
— Ты остаешься, и мне не нужно будет тебя веревкой к батарее привязывать?
Даня непросто смотрит в глаза, он мне в самую душу заглядывает.
— Еще неизвестно, кого привязывать придется. Это я, между прочим, тебя ждала.
Только вот, парень игнорирует укор в моем голосе, и прижимает меня к себе, проводя кончиками пальцев по волосам.
— Нат, первый и последний раз я тебе выбор предоставил. Серьезно. Не возникай даже. Я себе места не находил, гадая, ушла ты
— А мне позвонить не додумался?
— Дурак в квадрате, да?
— Нет. — Утыкаюсь носом ему в грудь, вдыхая такой уже родной запах. — В кубе.
Руки парня гладят меня по спине.
— Никаких переездов. Одна квартира. Одна комната. Одна ванная.
— Да. — Слишком громко отвечаю ему, выдавая все свои эмоции.
— Как же давно я хотел услышать от тебя это «да». Нат, ты даже представить себе не можешь, как ты важна для меня. Вся ты. Вместе со своими колючками и чугунными сковородками. Еще утром я чувствовал, что все идет так, как надо. Но потом когда Глеб ключи привез, решил испытать удачу. Захотел дать тебе выбрать: уйти или остаться, и…
— Голубки! — голос Назара прервал Даню, и мы вместе посмотрели на это чудо в перьях.
Насчет перьев — не вру.
На спине Суханова действительно были белые крылья, которые на груди черными ремешками застегивались.
— Фото на память? — Наводит на нас объектив, тут же нажимая на кнопку. читай на к-ни-го-ед.нет
— Что за маскарад? — Даня недовольно смотрит на друга, который нас прервал.
— Купидон на стиле. — Не обращая внимания на Корнеевский тон, отвечает Назар, и мы снова в объективе.
— Ты где крылья взял? — Смеюсь, когда он поворачивается к нам спиной, показывая белые перышки.
— Там за углом магазин для взрослых. — весело смеется, когда видит, что Данька еще крепче прижимает меня к себе. — Ребят, что я там видел. Вернее, чего я там только не видел. Селфи?
Разворачивает камеру в руке, и становится рядом.
— Назар, будь другом, свали из кадра. — И вот уже мыльница в наших руках. Улыбаясь, мы прижимаемся щеками, делая звучный кадр.
— Какая локация. А вид-то какой. Книгу про вас напишу. Серьезно. Так и назову её «селфи на балконе».
Что? Мы с Корнеевым смотрим друг на друга, и забывая про Суханова, который после своих слов покидает нас, начинаем целоваться, словно день еще не наступил, а наша ночь продолжается. И она только наша. Всегда будет нашей.
— Раньше думал, что скажу эти слова только после сорока, но… — Выдыхает мне в рот, чтобы сделать еще один глубокий вдох. — Люблю тебя, Нат. Наверно, с первого взгляда полюбил.
— А я тебя. — Смущаюсь, но продолжаю смотреть прямо в глаза, не обращая внимания на покрасневшие щеки. — Полюбила в тот момент, когда увидела спящего на диване в тех самых шортах.
Что? Корнееву нравится моя пижама, я тогда буду тащиться по его шортам. Идеально же, правда?
Он снова обнимает меня, заводя в помещение.
— Значит,
Смеемся оба, но…
— Невеста в пижаме? Я согласна.
Эпилог № 1
— Даниил! Не гони так.
— Не кричи на моего внука. Данечка, помедленнее немного, пожалуйста.
— Он и мой внук. Даниил! Хоть дрова и едут в этой машине, ты не забывай, что люди здесь также присутствуют.
— Галина Николаевна, вы забываетесь.
— Людмила Константиновна, из нас двоих склероз есть только у вас.
Час. Шестьдесят девять минут, если быть точнее, как я стал свидетелем словесного боя двух тяжеловесов, в лицах моих обожаемых бабуль. И это будет продолжаться еще, как минимум километров пятьдесят. Именно столько нам всем осталось ехать до дома семейства Шведовых, где меня ждет она.
Та, кто своим появлением в моей жизни, одни четким ударом выбила из меня всю самонадеянность и заносчивость. Никогда не думал, что обычным пофигизмом можно так зацепить человека. Зацепить настолько, что в конечном счете перестаешь замечать всех вокруг, кроме нее.
Забываешь, как при первой встрече, она прошла мимо, и даже не посмотрела. И плевать, что в этот момент, я выставил себя идиотом, продолжая смотреть ей вслед, и про себя считая до пяти, заранее уверенный, что через секунду она обернется. Потом до десяти. До пятнадцати. Счет так и продолжался бы, но этот блондинистый ёжик скрылся за дверью, так и не посмотрев.
Кажется, тогда я ее слепой назвал и решил, что кто-то просто забыл дома очки. Но нет, на следующий день история повторилась. Смотрели все, каждая девчонка института пыталась выделиться, а она как продолжала трескать булку свою, чаем разбавленным запивая, так и продолжала.
Кто бы мог подумать, что я в эти моменты сам лично на этот крючок запрыгивал. Я на нем и… черт, это самое лучшее место в жизни.
Моя Натка. Мой колючий ёжик, без которого дышать сложно. Только поэтому скорость и превышаю, желая как можно скорее увидеть её, и больше никогда не отпускать.
— Мы цветы забыли. Ой, господи, как же без цветов в гости заявляться? — Баб Люда, которая сидит позади меня, охает, руками вцепившись в мое сидение, пытаясь его оторвать.
— А пирог где? Теть Галя полночи возле духовки проторчала, чтобы Тусю нашу порадовать. Забыли, да? — Ох номер два не заставляет себя долго ждать.
— Всё в машине у родителей. — устало повторяю им, потому что это уже третий или четвертый раз, когда они что-то вспоминают, и требуют либо развернуться, либо остановиться возле магазина, чтобы докупить. — Мы ничего не забыли, даже наоборот, взяли много ненужного.
— О, это он про вас говорит Галина Николаевна.
Я даже не успел сказать, что имею в виду покупку какого-то сервиза для Наташиной мамы, а они уже снова начали давить друг друга интеллектом.
— Слушай, а ты специально бабуль к себе в машину позвал?