Селфи с судьбой
Шрифт:
Профессор Субботин поморщился. Он терпеть не мог линейного мышления! Ну что за ерунда – если человек интересуется преступлениями, значит, он непременно состоит на специальной службе!..
– Прочти нам с Николаем Ивановичем свои стихи, – велел он поэтессе и сделал особенное поэтическое лицо. – Погода располагает к поэзии.
– Не буду я ничего читать, – пробормотала поэтесса. Опять он пристал и напугал её, и она бросилась в атаку. – А что ты детективов не любишь, это опять враньё. Почему люди всё время врут?! Ты же не читаешь детективов,
Илья придержал перед ней и Николаем Ивановичем калитку.
– А если ты их не читаешь, откуда ты знаешь, хороши они или плохи? Вот, допустим, ты никогда не ел…
– Ухи, – подсказал Илья. Он думал о Матвее, который из двух тарелок ел грибную похлёбку и уху – по очереди.
– Да, вот ухи, например! Откуда ты можешь знать, любишь ты её или не любишь?!
– Теоретически, – подсказал Николай Иванович. – На основании некоего частного случая можно сделать вывод о явлении в целом, милая Ангел. Чисто теоретически!..
И он улыбнулся, словно извиняясь, что вслух произнёс глупейшее имя.
– Э, не скажите, Николай Иванович, – вступил Илья. – Теории теориями, но и факты хорошо бы знать, тут наша Ангел права.
– Я не милая и не ваша, – грозно сказала Ангел и поддала ногой в суровом ботинке гору листьев. Листья разлетелись – красиво.
– Например, – продолжал профессор Субботин, как ни в чём не бывало. – Известно, что на китайского императора смотреть нельзя, за это голова с плеч. Но нужно установить размер носа китайского императора. Как это сделать? Можно провести теоретическое исследование – опросить миллиард китайцев и задать вопрос, как они себе представляют нос императора. Потом полученные данные обработать и усреднить. Мы получим некую довольно точную величину. Но, видите ли, в чём дело, эта величина – довольно и даже весьма точная, прошу заметить – никакого отношения к реальному носу императора иметь не будет. Этот пример в своё время придумал Дик Фейнман.
– Мы о детективах говорили, – напомнила она.
– Что вы хотите сказать? – подумав, спросил Николай Иванович.
– Ничего особенного. Только то, что, опросив сто человек, вы получите некое представление о событии или явлении, и оно будет совершенно определённым, но очень далёким от реальности. Сто человек скажут вам, что детективы плохи, вы поверите, а потом случайно прочитаете один, и он окажется хорош. Примерно так.
– Ты читаешь детективы?!
– Или пятьдесят человек скажут вам, что алкоголик Петрович не мог убить некую даму, а ещё пятьдесят скажут, что именно он и убил. И что тогда делать? Где искать истину?
Николай Иванович вышагивал рядом и щурился на пруд, сверкавший нестерпимым холодным блеском.
– Видимо, – выговорил он неторопливо, – придётся опросить ещё двести или пятьсот человек, чтобы установить истину.
– Секундочку, – перебил профессор Субботин. – Надо не просто опросить, а добраться до того конкретного, который видел или помнит то, чего не видели или не помнят другие. И вот тогда делать выводы!
– Вы писатель? – вдруг спросил Николай Иванович. – Детективы сочиняете?
– Я пишу поэмы, – по привычке соврал Илья. – В прозе.
– Ты опять врёшь!
– Ты же никогда не читала моих поэм. – Илья повернулся и шёл теперь спиной вперёд, лицом к Ангелу. – Откуда ты знаешь, пишу я их или не пишу?
– А… мы далеко направляемся? – Николай Иванович огляделся по сторонам. – Сейчас откроют ресторан, самое обеденное время. Может, имеет смысл пообедать?
– Я хочу нагулять аппетит, – сказал Илья. – И направляюсь в магазин «Народный промысел». А вы меня провожаете.
– Я там ещё ни разу не был, хотя любопытство, конечно, адское. Место преступления как-никак! Но мне совестно тревожить Зою Семёновну…
– Какие старомодные слова вы говорите, – Илья покачал головой. – Совестно тревожить!.. Таких слов сейчас никто не знает и не употребляет.
– Скажи ещё про современную молодёжь, Интернет и бездуховность!.. – скривилась поэтесса.
– Ну, некоторых из нас Интернет совершенно не интересует, правда?
Она исподлобья посмотрела на него.
– А других интересует, – продолжал он как ни в чём не бывало и кивком показал куда-то. Николай Иванович посмотрел и засмеялся.
Прямо по курсу возле кирпичной стены – по виду старинной – молодой человек фотографировал девушку, предполагаемую дочку Лилии Петровны. Девушка откидывала волосы, так и сяк поводила головой, потом вытянула вверх руку, согнула в колене ногу, изогнулась и неторопливо повернула к нему сияющее лицо.
– Во-во-во, – говорил Ванечка, – ещё разок. Тянись, тянись!
– Слушай, а где наша палка для селфи? – спросила она.
Молодой человек огляделся, словно ища палку для селфи поблизости.
– В номере осталась.
– Надо было взять, – огорчилась девушка, – волосы бы развевались красиво!..
Перестав изгибаться, она немедленно достала из кармана телефон и уткнулась в него. Молодой человек тоже смотрел в мобильник.
– А от палки развеваются волосы? – спросил Николай Иванович у Ангела. – Вы не знаете?
– Развеваются, – мрачно сказала Ангел и тряхнула дредами. – Для этого к ней приделывают вентилятор.
– Я Фрэда репостнул, – сообщил молодой человек, не поднимая глаз от телефона. – Фотки с завтрака – пятнадцать лайков, прикинь?
– А с экскурсии?
– Пока семь всего.
Девушка скорчила смешную гримаску и тут только заметила надвигавшуюся группу тяжеловесов.
– Хэлло! – весело сказала она. – Давайте вместе сфоткаемся для инстаграмма. Ванечка, сфоткай нас!
– Омайгадабл! – завопил молодой человек. – Забыл совсем!
– Ты что?
– Я дедлайн профакапил! Мне в час нужно было с чуваком связаться, он в Бейрут летит! Помнишь, который мудборд своего дизайн-проекта представлял? Ну, когда мы на стрелку ездили в антикафе?