Сельва
Шрифт:
Когда я вошла, Вампир на секунду обернулся, мельком взглянул на меня и принялся отдавать распоряжения охране. Внезапно я почувствовала, что кто-то крепко взял меня за локти. Двое молодых людей, бегло обыскав меня, приказали следовать за ними. Последнее, что я увидела, выходя из кабинета, был мой личный сейф, над замком которого колдовал Вампир.
Меня отвели куда-то в подвал и заперли в сырой пустой комнате.
Сутки я пробыла словно в забытьи. На мои крики и стук в дверь никто не отвечал. Лишь иногда в комнату
Все время своего заключения я пыталась понять, чем вызвана немилость Вампира и господина Страда. Служебные провинности исключались. Во-первых, я не знала за собой вины, а во-вторых, за мелкие нарушения в фирме так сурово не наказывали.
Так и не придя к каким-либо выводам, я опустилась на бетонный пол и не заметила, как заснула.
Утром меня разбудил скрип двери. Молодые люди в штатском подняли меня и повели по темным запутанным коридорам.
Наконец мы очутились в служебном лифте. Табло отсутствовало, и мне не удалось определить, на какой же этаж привезла меня охрана.
Дверь лифта открылась, и я очутилась в небольшом коридоре, оканчивавшемся одной-единственной дверью.
Перед дверью на стуле сидел здоровенный детина с автоматом на коленях. Он хмыкнул, открыл дверь и пропустил меня, подтолкнув дулом автомата.
Я осмотрелась и вздрогнула. Потайная дверь привела меня в кабинет господина Страда. Сам хозяин сидел за огромным полированным столом и, улыбаясь, глядел на меня.
– Садитесь, милая, садитесь!
– сказал Страд, указывая на мягкое кресло.
– Что произошло, господин Страд?
– спросила я, чувствуя, как дрожит мой голос.
– Вы попали в скверную историю, Келин. Вампир... То есть я хотел сказать - начальник отдела безопасности получил какие-то сведения от своих агентов, проверил ваш сейф и не обнаружил там некоторых секретных документов, - лицо хозяина выражало безграничное сожаление.
– Я попытался замять эту историю, но было уже поздно. Старик составил протокол и дал ему ход...
Сердце мое учащенно забилось.
– Господин Страд! Это неправда! Документы были на месте. Недавно я сама просматривала их, сверяла с формуляром.
Страд потер лысину, поправил очки и сказал:
– Не знаю, не знаю... Документы и фотографии доказывают обратное.
Он открыл ящик стола, достал оттуда пачку бумаг и бросил их на стол.
Я не верила своим глазам. В официальных донесениях службы безопасности назывались фамилии агентов конкурирующего концерна, номера документов, которые я им продала, и даже сумма денег, которую я за это получила... На фотографиях я пожимала руки незнакомым мужчинам, передавала им пакеты с грифом "Секретно".
– Это какая-то ошибка, - плакала я.
– Ничего этого не было. Меня хотят опорочить в ваших глазах... Что же теперь будет?
–
Только значительно позже я поняла, что вся история с пропажей документов была разыграна по сценарию самого Страда.
Я оказалась у него в руках. Ему нужен был агент, не засвеченный конкурентами, и я подходила на эту роль больше, чем кто-либо.
Однажды мне показали газету, на последней страничке которой было опубликовано крохотное извещение о моей гибели в автомобильной катастрофе...
Прочитав эту заметку, я поняла, что обратной дороги для меня больше нет. Для всего мира меня не существует.
И вот - задание на Ферре. Последнее, как сказал Страд.
Возможность получить свободу опьянила меня. Все виделось в розовом свете. Даже смерть, которую несла я и мой передатчик-маячок.
Опытные инструкторы, бесконечные занятия, пробы на вживание в конкурирующую группу...
Как меня внедряли в состав экспедиции - разговор особый. В памяти остался только серый нерастворимый осадок лжи, шантажа, фальшивых улыбок.
И вот конец. Совсем не такой, какой снился Страду и Вампиру.
Какой смысл бороться, когда мне уже никогда не вырваться из сельвы? И то, что Страд обещал мне свободу, - конечно, тоже обман.
Предел есть всему, даже желанию жить. Нет его только у усталости.
Ну что ж. Охраняй меня, Вако. Охраняй!
Рассвет. Все важные решения принимаются на рассвете.
Буфи Илм
Рассвет. Все важные решения принимаются на рассвете.
Надо что-то делать, иначе эти люди убьют Келин, а затем и меня.
Небо розовеет. Это какой-то странный неровный цвет, будто в ложку сливок капнули крови.
Джунгли просыпаются, ветерок тянет клочья тумана. Желтая пыльца поднимается с земли. Деревья стряхивают бисер росы и шевелят листвой. Клубки лиан начинают двигаться в поисках пищи. Из нор вылезают продрогшие скорпионы. "Здравствуйте, здравствуйте", - шипят они, поводя тяжелыми клешнями. Комар - громадный, не меньше голубя или куропатки, с жужжанием садится на ветку, пускает корешки и на глазах превращается в алый цветок. Через секунду у цветка отрастают ножки, и он проворно скрывается в листве.
Все-таки сельва удивительна. Это чудесный, сказочный мир, в котором до прихода человека царила гармония. Люди пытаются превратить его в помойку, а он сопротивляется. И тем страшнее страдания, которыми мы обязаны самим себе.
Голубая трава и красавица Келин с пустыми глазами... Это опаснее любого монстра, родившегося в глубине трясин.
Чем же я могу помочь Келин? Я такой же маленький и чужой здесь, как и она. Ясно одно: надо выбираться, идти, куда угодно, только не оставаться здесь.