Съём без правил
Шрифт:
Внутренний голос вопит: «Ты собралась пополнить его чертову коллекцию?». Нет, я всего лишь девушка, у которой никогда не было парня.
К счастью, Константин поднимает глаза и смотрит в сторону Марса. Забыв о моих губах, он хмурится. А мне хочется потянуться, схватить его за руку и прижать ее к губам обратно.
— Вот черт!
Теперь и я смотрю в ту же сторону. И от увиденного меня разбирает хохот.
— Ну и что я говорила, Константин? Он любит Людочку и не собирается ей изменять, — наблюдаю за тем, как журналистка уходит, пожав Марсу руку. — Просто интервью
Константин поворачивается. Взгляд темнеет. Я не успеваю подумать, что наступила на хвост собаке, спровоцировала. Его рука зарывается в мои волосы, серые глаза становятся цвета мокрого асфальта и, дернув меня на себя, он прижимается ртом к моим губам. Довольно грубо, но страстно и как-то совсем безбашенно. О, боги! Какого черта происходит? Во мне идет незримая борьба. Сейчас ведь не нужно изображать отношения, нас никто не видит. Озерский целует меня, потому что хочет целовать. Пробую оттолкнуть, но ничего не выходит. Закрываю глаза. Его губы, язык… Его поцелуй обжигает меня. Мне не должно это так сильно нравиться, но мне так хорошо, что я замираю, растворившись в ощущениях. А ведь он играет со мной.
Озерский отстраняется первым, отпускает меня, разжимая руки.
— И кто здесь плохой соблазнитель? Ты покраснела, официанточка, — щелкает он меня по носу, улыбнувшись.
Мне становится дурно. И я почти готова выцарапать ему глаза за то, что прочел меня будто открытую книгу. Что моя невинность и неопытность стали в его руках оружием.
Но Костя уже увлечен совсем другим. Оживившись, он достает из сумки фотоаппарат.
— Ну и что я тебе говорил, Марина? — он самодовольно улыбается, поглаживая свой подбородок.
— Ты так много всего говоришь, что я не успеваю запоминать, — печально качнув головой, я вздыхаю.
— Пей настойки и капсулы на основе женьшеня, память улучшают, Мариночка.
— Озерский еще и доктор.
— А как же! Свободная гинекология, незатейливая мануальная терапия. Тебя что больше интересует?
— Бесхитростная хирургия. Язык бы тебе подкоротить, чтобы попросту не вихлялся.
Он поворачивается ко мне, его глаза горят азартом.
— А мне показалось, что тебя очень даже устраивает мой язык.
Театрально закатываю глаза, скрещивая руки на груди. Этот мужчина невыносим. А я не могу допустить, чтобы он остался победителем в нашей пикировке.
Озерский кладет фотоаппарат на стол, с восторгом потирает ладони, затем снова берет камеру и смотрит на Марса через объектив.
Жених Людочки Потапенко не успевает расплатиться с барменом, когда к нему подсаживается еще одна блондинка. Возможно, это его бывшая девушка, несостоявшаяся любовь или кто угодно, кого он очень хорошо знает. Между ними нет неловкости, они громко смеются, он тут же заказывает ей коктейль. Марс непринужденно касается ее плеча и наклоняется до неприличия близко. Иногда они замирают, долго глядя друг на друга.
Мое настроение портится. Как не хочется это признавать,
— Да хватит уже. Достаточно у тебя фотографий.
— Ну, тут я не причем, — пожимает он плечами. — Ты видела. Они случайно встретились. Это судьба.
— А ты и рад этому.
— Конечно, рад, — он довольно смеется, продолжая щелкать затвором фотокамеры, — посмотри, как он оживился.
Я встаю, собирая свои вещи. Не хочу больше здесь оставаться. Марс — предатель, а Озерский до безумия счастлив, что сможет этим воспользоваться. Роюсь в кошельке, собираясь оплатить съеденную мной пиццу.
— Во-первых, положи свои бумажки в кошелек и не оскорбляй меня, а во-вторых, мы еще не уходим.
Он берет меня за руку, нежно так, но вместе с тем настойчиво, усаживая на место. Почему я всегда его слушаюсь?
— Ты вполне можешь сам тут все дофоткать.
Костя качает головой. Не могу понять, зачем ему так важна моя компания? Сажусь рядом.
— Смотри, — показывает он мне изображение на маленьком экранчике. — От этих фотографий вполне можно отбрехаться. Нам нужно больше.
Несколько минут мы спорим, я утверждаю, что на фото очевидно, что Марс заинтересован. Костя говорит, что я молодая, наивная и впечатлительная.
Сейчас я понимаю, насколько отличаются наши жизни. У Кости всегда что-то происходит, он — человек событие, бесконечно в движении, а я буксую, словно застряла по весне в размякшей грязи.
А в это время Марс и девушка встают и идут к выходу. Вместе…
Глава 21
Мне смешно, когда, сомкнув на моем запястье свои сильные пальцы, Костя тащит меня по коридору. Мы крадемся к выходу, следуя за Марсом и его спутницей, изо всех сил стараясь остаться незамеченными.
— Может быть, он просто проводит ее до дома и поедет к себе? — заявляю я сквозь гогот, натыкаясь на твердую спину, резко остановившегося Кости.
Непроизвольно сжимаю крепкую мужскую руку выше локтя. Чувствую рельеф мускулов. На ощупь Костино предплечье, будто камень. А еще Озерский чудесно пахнет. Мы одновременно выглядываем из-за угла, затем он поворачивается ко мне и снова улыбается, этой своей обезоруживающей, трусикосрывательной улыбкой.
— Знаешь, мне так нравится эта твоя черта выбирать в людях хорошее и надеяться, надеяться, надеяться, надеяться… Я давно это заметил.
Марс оборачивается, Костя резко тянет меня обратно за угол и ловко прижимает к стене. Его ладонь мастерски ложится на мое бедро. Он дышит чаще, взгляд становится хмельным. Я пытаюсь отстраниться, вдавливаюсь в стену по максимуму, приподнимаю голову, отворачиваясь.
— Мы упустим их, — выбираю я собственное спасение, вместо того, чтобы спасти отношения Людочки и ее Марса.
Уедет Марс и не будет у нас грязных фото, о которых мечтает Константин. Опомнившись, Костя снова сжимает мое запястье. И вот мы уже на улице, стоим за высокой треногой уличной рекламой.