Семь божков несчастья
Шрифт:
— В каком смысле?
В глазах Волосюка наметилось незначительное движение мысли, разбавленное легкой паникой. Оно продолжалось минут пять. Все это время мне пришлось маетно топтаться на месте, потому как мой горячо любимый паспорт гражданина Российской Федерации Волосюк все еще тискал в руках.
— В смысле, вас «своих» тут много? — вообще-то Волосюк производил приятное впечатление. По крайней мере, мне он очень даже глянулся: форма такая… красивая, дубинка резиновая приятной округлости, кобура на поясе… тоже ничего, фуражка на голове классно смотрится. Словом, юноша, приятный во всех отношениях и, что немаловажно,
— Значит, так… Я, Лизка, Сенька с Вовкой… нет, Вовка с Сенькой, Вулкан… Теперь уже, наверное, и Клара Карловна, если Лизка с ней справилась, в чем я лично, честно говоря, здорово сомневаюсь… Джон? Еще не определилась — любопытный уж он очень! А это напрягает…
Волосюк озадаченно почесал фуражку и проникновенно молвил:
— Ага… Ну а чужие имеются?
— Дык, — радостно оскалилась я, — Зильберштейн, Эйнштейн, Клара Карловна, если Лизка с ней не справилась, Сенька с Вовкой, нет, Вовка с Сенькой — а что делать?! Субординация, блин! А еще хиппи с коллегами… Кстати, этот хиппи теракт в кафе устроил полчаса назад. Требуется срочно принять меры, генерал.
Подозреваю, моя феноменальная отвага диктовалась элементарным страхом. Во-первых, в жизни появились новые проблемы, и довольно серьезные, а во-вторых, как любой законопослушный гражданин я не люблю общаться с правоохранительными органами, но в последнее время почему-то именно они, эти органы, стали моими постоянными собеседниками.
Впрочем, всего этого Волосюк не знал, а потому смотрел на меня квадратными от удивления глазами, решая сложную задачу с двумя неизвестными: отпустить меня восвояси или отвезти в участок «до выяснения».
Здравый смысл, в моем понимании этого слова, победил профессиональное рвение. Волосюк в очередной раз тщательно сверил фотографию в паспорте с оригиналом, различий не нашел, после чего вернул документ со словами «Можете идти» и собрался было отправиться по своим милицейским делам, как я, обнаглев до беспредела, помешала осуществлению его благородных намерений.
— Товарищ генерал, вы меня до метро не проводите? — я лапшой повисла на руке милиционера и игриво повела очами.
Сложная гамма чувств заметно перекосила физиономию Волосюка. Кажется, он сейчас с большим удовольствием отправился бы голыми руками брать воровскую «малину» или какого-нибудь серийного маньяка, чем конвоировать беззащитную девушку, меня то бишь, до входа в метро. Однако мой взгляд был столь чист и беспомощен, столь наивен и пронзителен, что Волосюк почувствовал себя не только представителем закона, но и в какой-то мере мужчиной, и галантно, но немного нервно прижал мою лапку к кобуре.
Триста метров мы преодолели в рекордно короткий промежуток времени, после чего представитель органов элегантно и с видимым облегчением приложил руку к фуражке и, неуверенно пожелав мне удачи, отбыл в направлении пенсионерки, торгующей собственноручно связанными носками, а я на автопилоте спустилась под землю. И вот там, совсем некстати, приперлось озарение: а ведь мне по большому счету ехать-то некуда! Домой нельзя, к Лизке — тоже… А как ехать к Джону, я просто не знаю!
По всем моим сосудам сразу же заструился животный страх, превращая кровь в ледяную жидкость. Оживившееся воображение принялось вдохновенно рисовать комиксы из серии «Кошмар на улице Вязов» с
Как назло, вместо телефона под руку попадался всякий хлам — губная помада, пустой флакон из-под духов, кошелек, ключи, влажные салфетки… Господи, ну почему в дамских сумочках, даже самых миниатюрных, всегда присутствует вселенский хаос?! Наконец после долгих мучений миниатюрный аппарат появился на свет. Но и тут меня ждало разочарование: под землей связи не было. Тогда я решила пойти другим путем: вернуться в «Текстильщики», а там видно будет…
К концу пути, уже на выходе из метро, я ощущала себя совсем разбитой из-за нечеловеческого нервного напряжения и сочувствовала душевнобольным людям, страдающим манией преследования. Враги мерещились везде и всюду. Пару раз я с теплотой вспомнила Волосюка и пожалела, что не заставила его отконвоировать меня до самых «Текстильщиков», а еще лучше — до усадьбы Джона.
На улице я быстренько нашла укромное местечко между двумя ларьками, втиснулась в крошечное пространство и набрала номер Лизаветы.
— Витка, ты куда пропала?! — завопила подруга. — Я тебе звоню, звоню, а мне: «Аппарат абонента выключен».
— Я в метро была, — конспиративно понизив голос, пояснила я, но Лизке мои пояснения были по барабану. Она пропустила их мимо ушей и принялась взахлеб делиться своими впечатлениями о визите в парк развлечений. Прервать эмоциональный монолог Лизаветы не стоило даже пытаться — слова вылетали из нее со скоростью автоматной очереди. Наконец подруга заявила, что у них остался последний неохваченный аттракцион, после которого они собираются домой.
— Ой, Витка, я совсем забыла, — опомнилась Лизка, — у тебя как дела? В музее была? Что там сказали о Хотэе? Слушай, давай дома расскажешь, лады? А то меня уже пацаны кличут…
— Лиза, я как раз насчет дома…
— А что такое? — враз посерьезнела подруга.
— Я не знаю, как ехать к Джону.
— Ой, господи, перепугала. Короче так, хватаешь тачку, звонишь мне, а уж я объясню водиле, куда тебя везти. Поняла?
— Угу, только это…
— Что еще?
— Ничего такого, не волнуйся. Просто… Ну…
— Господи, Витка, ты меня в гроб загонишь! — простонала Лизавета, и я даже увидела, как она закатила умело подведенные глаза. — Чего ты мямлишь, как дите неразумное? Говори, что случилось?
— Боюсь.
— Кого?
— Сама не знаю, — обреченно вздохнув, честно призналась я.
— Вот когда узнаешь, тогда позвони! — с этими словами Лизка сердито отключилась.
После недолгих, но мучительных размышлений мною было принято решение — частников не тормозить. Мало ли какой псих окажется за рулем! Мне в моем положении только маньяков не хватает.
Я высунула голову из своего укрытия и, к радости своей, обнаружила несколько автомобилей с внушающими доверие шашечками. Шоферы этих авто стояли чуть поодаль, курили, травили анекдоты, смеялись… Среди них мне больше всего понравился пожилой дядечка, чем-то неуловимо похожий на Анатолия Папанова. Пожелав себе ни пуха ни пера и отправив саму себя к черту, я змейкой подползла к таксистам. Шутки при появлении перепуганной девицы смолкли. Казалось, шоферюги прикидывали, стоит ли со мной связываться.