Семь чудес к воскресенью
Шрифт:
Она потрясла головой. Это была мысль другой Монни, та забросила её, как аркан. Это была мысль Монни из зеркала.
— Ты — это я, — сказала другая Монни. — Тебе от меня не избавиться, сама знаешь, — она уверенно кивнула.
— У меня есть право выбора, — ответила Монни.
И девочка ещё крепче вцепилась в зеркало, слегка повернув его к себе, хотя ей было так страшно, что она сама не знала, сможет ли выполнить задуманное. Наконец зеркало повернулось, теперь в нём отражалось её собственное лицо. Она ждала, когда это произойдёт,
— Я вижу себя, — твёрдо сказала она. И продолжала смотреть в зеркало, сама не зная, чего ещё хочет. То ли появления ещё одной Монни, то ли того момента, когда её схватит та, другая.
Но ничего не произошло. В зеркале она видела лишь своё лицо. Девочке показалось, что время остановилось. Наконец её рука с зеркалом опустилась. Они все исчезли, другая Монни, другой Бим.
Поодаль на коленях стоял Бим, который встретил её здесь. Он закрывал лицо ладонями, и она поначалу решила, что мальчик плачет, однако когда он поднял голову, слез не было видно. Он явно изменился.
— Я это сделал, — медленно проговорил он. — Я больше не убегаю. Я… — я дал сдачи! Я стал другим.
— Однако мы все ещё здесь, — Монни вспомнила, как те, другие, угрожали, что Монни с Бимом останутся здесь навсегда.
Но…
Комната изменилась. Огонь в очаге больше не согревал их своим теплом, исчезла мебель, на месте двери и окон зияли дыры. Монни посмотрела на свои руки. И метёлка, и кукла, и палочка — всё исчезло.
— Мы вернулись. Но…
Монни поняла Бима с полуслова.
— Мы вернулись без их помощи, — быстро завершила она.
Мальчик глубоко вздохнул, будто всхлипнул.
— Ты уверена?
— Уверена, — твёрдо сказала Монни.
— И что все это значило? Что это было?
Монни покачала головой.
— Не знаю.
Бим посмотрел на себя. На нём больше не было той грубой одежды, в которой он проснулся на низкой кровати, тоже исчезнувшей. Теперь поверх пижамы на нём был халат, а на ногах — шлёпанцы. И не очаг освещал комнату, сквозь окна и дверь внутрь проникали первые тусклые лучи рассвета. Было очень, очень холодно.
Монни тоже была в пижаме и в халате, как будто только что встала с постели. Волосы у неё стали короче, чем тогда, когда она откликнулась на его зов и появилась в центре звезды.
Звезда! Он посмотрел на пол. Ни одного подарка.
— Всё исчезло! — на секунду Биму стало страшно, Ему так хотелось снова подержать подарки в руках, даже если потом снова жди беды.
— Знаю, — ответила Монни. — Мои тоже исчезли. И… — она полуобернулась и теперь смотрела на очаг. — Звёздочки…
— Какие звёздочки?
Девочка указала на массивную каминную доску под очагом: «Их там было семь штук».
— Эта старуха всё время называла меня Хоза… — Бим пытался вспомнить, что происходило до появления
— Интересно, что она вязала, — медленно проговорила Монни. — Столько разноцветных ниток…
— Она говорила такие странные вещи, — отозвался Бим. — Пойдём, я хочу домой. Здесь очень холодно…
Монни медленно направилась к двери, как будто ей не хотелось уходить, и напоследок ещё раз посмотрела на опустевший холодный очаг.
— Метёлка и палочка, — проговорила она, — зеркало и звезда.
Бим уставился на неё.
— Что это значит?
— Не знаю, эти слова постоянно крутились у меня в голове, — ответила Монни. — Знаешь, мне бы хотелось узнать о ней побольше. Я имею в виду старуху.
— А мне — нет, — резко ответил Бим. — Пошли! Смотри, уже почти утро. Должно быть, мы здесь пробыли всю ночь, — он уже вышел на улицу. — Нужно поторапливаться, пока нас никто не увидел.
Монни устремилась за ним. Они пронеслись по улице и оказались на пустыре. Наверное, было ещё очень рано, подумала Монни. Фонари на улицах продолжали гореть, ночные тени ещё не исчезли.
Но почтовый ящик был хорошо виден. Как она его установила, так он и стоял. Даже в таком неверном свете можно было прочесть их имена. И…
Флажок был поднят!
— Бим, — изо всех сил закричала она. Бим обернулся. Монни указала ему на почтовый ящик.
— Там что-то есть!
Он отпрянул как будто почтовый ящик сам по себе представлял угрозу, потом остановился. Монни заметила у него то самое выражение лица — так он выглядел, когда ждал, что дверь вот-вот откроется.
— Не хочу, — казалось, он размышляет вслух, — но тем не менее…
Медленно, шаг за шагом, как будто его тащили против воли, Бим приближался к почтовому ящику. А Монни уже опустилась рядом на колени. Ей так хотелось потянуть за крышку, и в то же время она боялась последствий. Ведь здесь же было семь звёздочек, а теперь… Как она ни вглядывалась, ей не удалось обнаружить ни одной. Только их имена — Монни Фиттс и Бим Росс — все так же нацарапаны на крышке.
Семь звёздочек, а они получили всего шесть подарков. Если их ждал седьмой, кому он предназначался, Монни или Биму? Она была уверена, что внутри что-то лежит.
— Так чего ты ждёшь? Открывай! — потребовал Бим.
Девочка потянула крышку, но та не поддавалась.
— Не открывается!
— Пусти! — Бим встал на колени рядом с ней. И как только и его рука коснулась крышки, почтовый ящик открылся. Внутри лежало не письмо, а большой свёрток. И он не был упакован в лиловую бумагу, как обычно, а больше походил на небрежно свёрнутое вязанье, в которое завёрнуто что-то размером с их два кулака.
Монни протянула руку и схватила свёрток. Когда она вытащила его на свет божий, вязанье развернулось и упало на землю. А потом разноцветная шерсть — если это была шерсть — рассыпалась в прах, исчезла как прошлогодняя листва.