Семь чудес

Сэйлор Стивен

На самом деле у Посидония была весьмавеская причина не показывать мне Колосса, но я еще этого не знал.

Как только мы с Антипатром наклонились, чтобы поближе рассмотреть ритуальный клинок друидов, протянутый нашим хозяином, раздался голос, прозвучавший по-гречески с одним из самых странных акцентов, которые я когда-либо слышал:

— Что вы там делаете с моим ножом?

Мы все трое вздрогнули. Нож чуть не выпал из рук Посидония. Он неловко дернулся, чтобы не уронить его, и порезал себе палец. Ранка была легкой, но несколько капель крови упали на брусчатку у его ног.

Вновь прибывший вошел

в сад. Его внешность была такой же поразительной, как и его голос. Он был очень высоким и носил длинную, подпоясанную хламиду, покрытую сложной вышивкой; завитушки и другие узоры напомнили мне украшения на ноже. Его сандалии, украшенные серебряными ремешками и кожаными кисточками, расшитыми бисером, не были похожи ни на одну обувь, которую я когда-либо видела раньше, в них его пальцы оставались босыми. Капюшон его мантии был откинут назад, открывая огромную копну искусно уложенных огненно-рыжих волос, тронутых сединой. Его щеки были выбриты, но усы на верхней губе отрасли так, что практически скрыли рот, и свисали заплетенными косичками до самой груди. Это был первый раз, раз в жизни я увидел такие усы, и их нельзя уже было забыть.

— Гатамандикс! Ты заставил нас всех содрогнуться, — сказал Посидоний.

Я с удивлением уставился на незнакомца. По тому, как он был одет, по его дикому акценту, по его утверждению, что нож принадлежит ему, и по необычному имени, которым Посидоний обратился к нему, не было сомнений, что этот человек был друидом. Я видел удивительные вещи во время моих путешествий с Антипатром, но такого я не ожидал: галльский жрец в сотнях миль от Галлии, здесь, на острове Родос.

— Когда ты вернулся из Линдоса? — спросил Посидоний.

— Только что.

— А где остальные люди? Вам повезло?

Возможно, пришедший улыбнулся; из-за его усов, это было трудно сказать. — Да, мы нашли то, что искали.

— Вы привезли его с собой на Родос? Оно здесь?

На лице Посидония мелькнуло волнение.

— Мы вернулись назад на лошадях вдоль берега, а груз отправили на корабле.

— Вы что, нашли капитана, который согласился?

— Пришлось некоторое время его уговаривать, так как Клеобул решил, что так будет безопаснее. Нам сказали, что корабль прибудет завтра.

Посидоний поднял бровь: — И сколько это нам стоило?

— Денег которыми ты нас снабдил, еле-еле хватило.

— Великолепно! Ах, да, но позволь мне представить тебе еще двух моих гостей, которые проведут здесь зиму: Гордиана, гражданина Рима, и его наставника Зотика. Это - Гатамандикс, друид из племени сегурови. Гатамандикс оказал мне большие услуги, когда я был в Галлии. Когда я возвращался на Родос, он вместе с молодым человеком из его племени решили поехать со мной. Они только что вернулись с поездки вдоль побережья Линдоса.

— Я так понимаю, с поездки по поиску чего-то ценного? — спросил Антипатр.

Друид, казалось, немного хамешкался и посмотрел на Посидония.

Посидоний откашлялся: — Мы поговорим об этом позднее.

Видя, что наш хозяин хочет сменить тему, Антипатр обратил внимание на нож в руке Посидония. — Я так понимаю, что этот великолепный клинок принадлежит тебе, Гатамандикс?

Друид взял нож и сжал рукоять легкой привычной хваткой. — Полагаю, Посидоний рассказал вам, как он был свидетелем варварского,

человеческого жертвоприношения, совершенного этим самым ножом? Хотя, я вижу по вашим лицам, что он рассказал. Да, это мой нож. И да, я был тем друидом, который нанес смертельный удар! — Он ткнул ножом в пустоту.

Мы с Антипатром подскочили. Друид, казалось, улыбнулся из-под усов. — Не волнуйтесь. Сегодня боги не требуют жертв.

— А, где Клеобул? — спросил Посидоний.

— Твой ученик распрощался с нами у дверей и пошел к своим родителям.

— А Виндовикс? — сказал Посидоний.

— Он ушел в свою комнату, — сказал Гатамандикс. — Устал трястись на лошади целый день. Сейчас он, наверное, спит.

Посидоний покачал головой: — Как этот парень сохраняет такую хорошую форме, прямо загадка; такое впечатление, что он ничего не делает, а только спит и ест. Но это хорошо, что он не пришел в сад. Зотик с Гордианрм смогут… ах, да… я молчу, молчу и больше ничего не скажу, иначе я раскрою эксперимент.

— Эксперимент? — сказал Антипатр.

— Да, в котором вы с Гордианом будете играть центральную роль.

— Ты никогда не упоминал об этом раньше.

— Потому что время еще не настало. Но теперь мы должны поторопиться.

— Мы что, выходим из дома? — В голосе Антипатра прозвучала жалобная нотка.

— Да, конечно. Пришло время взглянуть на Колосса.

Посидоний заметил волнение на моем лице и улыбнулся. Мое желание, наконец-то, осуществиться. Но что имел в виду Посидоний, когда говорил об «эксперименте»? Он больше ничего не сказал. Я быстро накинул плащ, потому что на набережной, вероятно, было холодно и ветрено, и последовал за хозяином в вестибюль.

Гатамандикс остался в саду. Я оглянулся через плечо и увидел, как друид вертит в руке нож, глядя на лезвие.

* * *

— Что ты знаешь о Колоссе? — спросил Посидоний.

Мы вчетвером прогуливались мимо спортивного комплекса, расположенного ниже по склону от четвертого дома Посидония, потому что нас сопровождал раб по имени Зенас, который был, наверное, лет на десять старше меня и постоянно находился рядом с хозяином, готовый вск записывать под диктовку на восковой табличке или выполнять мелкие поручения. Слева от нас был стадион; длинная низкая стена, поддерживавшая зрительские трибуны, была украшена великолепной мозаикой с изображениями богов и атлетов. Справа тянулся один из длинных портиков, окружавших палестру – гимнастическую площадку; несмотря на прохладную погоду, между колоннами я мельком увидел обнаженных юношей, борющихся на траве, а их наставники смотрели на них и подбадривали. Мне это напомнило слова моего отца: «Греки будут тренироваться обнаженными, даже если пойдет снег».

Вопрос Посидония о Колоссе был адресован мне. Я прочистил горло: — Все, что я знаю о Колоссе, я узнал от, э-э… Зотика, — начал я, думая, что нашел довольно умный способ отклонить любую критику моей эрудиции или ее отсутствия. Но Посидоний, как опытный учитель, сразу же меня осадил.

– - Ну, ну, юный римлянин, -- сказал он, -- ты либо знаешь что-то о Колоссе, либо нет.

Зенас сделал невозмутимый вид. Вероятно, он привык часто видеть, как его учитель заставляет учеников смущаться.