Семь цветов радуги
Шрифт:
Н. Н. САПУНОВУ
По небу полуночи…
Когда твою душу в объятиях нес
Твой ангел в селения слез,
Не небом ночным он с тобою летел,
Он тихую песню не пел.
Тебя проносил он, печален и нем,
Чрез дивно сиявший Эдем,
Где, в блеске неведомой нам красоты,
Дышали живые цветы;
Где высился радуг стокрасочных свод
Над яркой прозрачностью вод;
И
В душе затаились твоей.
Всю краткую жизнь ты томился мечтой,
Как выразить блеск неземной,
Любя безнадежно земные цветы,
Как отблеск иной красоты.
27 марта 1914
НА СМЕРТЬ А. Н. СКРЯБИНА
Он не искал — минутно позабавить,
Напевами утешить и пленить;
Мечтал о высшем: Божество прославить
И бездны духа в звуках озарить.
Металл мелодий он посмел расплавить
И в формы новые хотел излить;
Он неустанно жаждал жить и жить,
Чтоб завершенным памятник поставить,
Но судит Рок. Не будет кончен труд!
Расплавленный металл бесцельно стынет:
Никто его, никто в русло не двинет…
И в дни, когда Война вершит свой суд
И мысль успела с жатвой трупов сжиться,—
Вот с этой смертью сердце не мирится!
17 апреля 1915
Варшава
Ф. СОЛОГУБУ
Триолет
Зев беспощадной орхидеи —
Твой строгий символ, Сологуб.
Влечет изгибом алчных губ
Зев беспощадной орхидеи.
Мы знаем, день за днем вернее,
Что нам непобедимо люб —
Зев беспощадной орхидеи,
Твой строгий символ, Сологуб!
1913
ИГОРЮ СЕВЕРЯНИНУ
Строя струны лиры клирной,
Братьев ты собрал на брань.
Плащ алмазный, плащ сапфирный
Сбрось, отбрось свой посох мирный,
В блеске светлого доспеха, в бледно-медном шлеме встань.
Юных лириков учитель,
Вождь отважно-жадных душ,
Старых граней разрушитель,—
Встань пред ратью, предводитель,
Сокрушай преграды грезы, стены тесных склепов рушь!
Не пеан взывает пьяный,
Чу! гудит автомобиль!
Мчат, треща, аэропланы
Храбрых в сказочные страны!
В шуме жизни, в буре века, рать веды, взметая пыль!
20 января 1912
ИГОРЮ СЕВЕРЯНИНУ
Сонет-акростих с кодою
И ты стремишься ввысь, где солнце — вечно,
Где неизменен гордый сон снегов,
Откуда в дол спадают бесконечно
Ручьи алмазов, струи жемчугов.
Юдоль земная пройдена. Беспечно
Свершай свой путь меж молний и громов!
Ездок отважный! слушай вихрей рев,
Внимай с улыбкой гневам
Еще грозят зазубрины высот,
Расщелины, где тучи спят, но вот
Яснеет глубь в уступах синих бора.
Назад не обращай тревожно взора
И с жадной жаждой новой высоты
Неутомимо правь конем, — и скоро
У ног своих весь мир увидишь ты!
1912
НИКОЛАЮ БЕРНЕРУ
Сонет-акростих
Немеют волн причудливые гребня,
И замер лес, предчувствуя закат.
Как стражи, чайки на прибрежном щебне
Опять покорно выстроились в ряд.
Любимый час! и даль и тишь целебней!
Алмазы в небе скоро заблестят;
Юг расцветет чудесней и волшебной;
Бог Сумрака сойдет в свой пышный сад.
Есть таинство в сияньи ночи южной,
Роднящей душу с вечной тишиной,
Нас медленно влекущей в мир иной.
Есть миг, когда и счастия не нужно:
Рыдать — безумно, ликовать — смешно —
У мирных вод, влекущих нас на дно.
1912
ПУТЬ К ВЫСОТАМ
Сонет-акростих
Путь к высотам, где музы пляшут хором,
Открыт не всем: он скрыт во тьме лесов.
Эллада, в свой последний день, с укором
Тайник сокрыла от других веков.
Умей искать; умей упорным взором
Глядеть во тьму; расслышь чуть слышный зов!
Алмазы звезд горят над темным бором,
Льет ключ бессонный струи жемчугов.
Пройди сквозь мрак, соблазны все минуя,
Единую бессмертную взыскуя,
Рабом склоняйся пред своей мечтой,
И, вдруг сожжен незримым поцелуем,
Нежданной радостью, без слов, волнуем,
Увидишь ты дорогу пред собой.
1912
МОЙ МАЯК
Мадригал
Мой милый маг, моя Мария,—
Мечтам мерцающий маяк.
Мятежны марева морские,
Мой милый маг, моя Мария,
Молчаньем манит мутный мрак.
Мне метит мели мировые
Мой милый маг, моя Мария,
Мечтам мерцающий маяк!
1914
ДЕВЯТОЕ МАРТА
Сорок было их в воде холодной
Озера, — страдавших за Христа.
Близился конец их безысходный,
Застывали взоры и уста;
И они уже не в силах были
Славить Господа в последний час;
Лишь молитвой умственной хвалили
Свет небесный, что для них погас…
А на бреге, в храмине открытой,
Весело огонь трещал в печи;
Сотник римский там стоял со свитой,
Обнажившей острые мечи;
Восклицал он, полн ожесточенья,
Обращаясь к стынущим телам:
«Августа получит тот прощенье,