Семь демонов
Шрифт:
Марк почувствовал, как у него зашевелились волосы на затылке.
— Их наверняка растащили животные, которые питаются падалью, возможно, собаки.
— Доктор Дэвисон, когда собака разрывает труп на части, она уносит добычу далеко в сторону, чтобы там спокойно съесть ее. Если бы до этих тел добрались животные, то мы нашли бы кости разбросанными по всему каньону. Но это больше похоже…
— Похоже на что?
— На то, что тела были разрублены и затем по частям сожжены.
— Но это полный абсурд! Зачем солдатам паши понадобилось это делать?
— Может быть,
Марк удивленно посмотрел на Жасмину и хотел было ей возразить, но какой-то тихий звук отвлек его от мыслей.
Жасмина повернула голову:
— Что это?
Марк прислушался. Это был глубокий вибрирующий звук похожий на звучание низких тонов духового инструмента типа флейты. Ритмичная, постоянно повторяющаяся мелодия состояла из четырех нот и, казалось, звучала очень далеко и в то же время совсем близко.
— Кто-то из феллахов играет на рожке, — предположил Марк, нахмурившись.
Она покачала головой:
— Там кто-то поет, доктор Дэвисон. Вы слышите, это слова.
Заинтригованный, Марк соскочил с табурета и вышел на улицу, Жасмина последовала за ним. Под палящим полуденным солнцем они обошли лагерь и наконец добрались до общей палатки. Там за палаткой они обнаружили старую Самиру, которая сидела скрестив ноги на земле рядом с печью. Закрыв глаза и раскачиваясь всем телом, она пела.
— Что это значит?
— Похоже, она в трансе.
Старуха, ничего не замечая, продолжала петь свое магическое заклинание. Марк присел на корточки и заметил, что у нее из уголка рта течет блестящая коричневая слюна. Вдруг на него упала тень, Марк поднял глаза и узнал Абдулу, который остановился рядом с ним.
— Мы готовы, эфенди. Рабочие доставили последние находки в рабочую палатку.
Марк выпрямился, вид у него был решительный.
— Я хочу, чтобы ты заменил Самиру кем-нибудь другим.
— Она сделала что-нибудь не так, эфенди?
— Она совершенно не в себе, Абдула. Наверняка она жует какие-то листья. Мне все равно, что она делает в свободное время, но когда она работает на меня, у нее должна быть светлая голова. Найми вместо нее кого-нибудь другого!
Как только Марк повернулся, чтобы уйти, старая феллаха подняла страшный вой, и когда он взглянул на нее, то заметил, как она смотрит на него горящими черными глазами. Самира перестала раскачиваться и заговорила теперь громко и настойчиво.
— Что она говорит? Я ее не понимаю.
— Она предостерегает вас перед надвигающейся опасностью, эфенди.
Марк мрачно посмотрел на морщинистое лицо Самиры. Он видел, как губы ее беззубого рта быстро шевелились, произнося слова, которые были ему неизвестны, но в то же время звучали удивительно знакомо.
— Это ведь не арабский?
— Нет, эфенди, она говорит на древнем языке.
— Коптский? — Марк повернулся к Абдуле. — Ты уверен? Я ни разу не слышал раньше этого диалекта.
Самира все говорила и говорила. Теперь она повторяла предложения, и Марк уловил несколько слов, которые он знал. В своей докторской работе о разговорном языке древних египтян он касался также и коптского. Никто не знал, как звучал
Марк смотрел на старуху. Напрягая слух, он смог уловить некоторые ключевые слова, и, когда он стал вслушиваться в ее причитания, он почувствовал, как в его памяти что-то шевельнулось.
— Откуда она?
— Она живет в Хаг Кандиль, эфенди.
— Нет, я имею в виду, откуда она родом? Где она родилась? Где провела свое детство?
— Не знаю, эфенди.
Пораженный, Марк снова опустился перед феллахой на колени. Ее маленькие черные глазки следили за каждым его движением.
— Женщина, — обратился он к ней на коптском, — я хочу спросить у тебя кое-что.
Но Самира никак не отреагировала на его слова и продолжала свою песню.
— Она вас не понимает, эфенди.
— Думаешь, она меня не слышит? Наркотик, который она жует, должен быть очень сильным. Готов поспорить, она выращивает его на своем заветном огороде.
— Старуха, я говорю с тобой.
— Не мучайтесь с ней, эфенди. Я найму другую женщину.
Марк поднял руку:
— Переведи, что она говорит. Я понимаю только седьмую строчку, которую она постоянно повторяет.
— Она предупреждает вас об опасности. Она говорит о двух силах, которые столкнулись здесь в решающей битве, она считает, вы находитесь как раз в центре…
— Переводи дальше.
— В этом нет смысла, эфенди.
— Все равно, переводи дальше, Абдула.
— Она говорит, здесь есть злая сила, но есть и добрая, и вы должны научиться отличать их друг от друга и разрешить доброй помочь вам. Это бессмыслица, эфенди.
Марк пораженно смотрел на старую феллаху:
— Это невероятно! Я понимаю почти половину из того, что она говорит! Хотя она говорит на диалекте, который намного древнее всех тех, что я до сих пор слышал. Только послушай… — Он смотрел на нее с серьезным лицом, затаив дыхание. — Один сгорит в огне. Правильно, Абдула, она сказала именно это?
— Да, эфенди.
— Один превратится в огненный столб, а другой… — Он недоверчиво взглянул на Абдулу.
— … медленно истечет кровью, эфенди.
— … его тело будет терять влагу, пока он не умрет. Это просто фантастика, Абдула! Она действительно говорит на диалекте, который почти полностью сохранил древний язык! Я должен это обязательно записать!
Абдула Рагеб, с неподвижным лицом и полузакрытыми веками, смотрел прямо перед собой, а Жасмина, нахмурившись, поглядывала то на Марка, то на Самиру.