Семь дней творения
Шрифт:
— Почему ты плачешь, София?
— Ты мне нужен! — С этими словами она кинулась к нему.
— Я явился за тобой, София. Ты должна сейчас же вернуться со мной. Все кончено.
Он протянул ей руку, но она отступила.
— Я не вернусь. Мой рай теперь не у нас. Михаил шагнул к ней, взял под руку.
— Ты хочешь отказаться от всего, что дал тебе твой Отец?
— Зачем было наделять меня сердцем, если ему суждено пустовать?
Стоя
— Что ты сделала, София?
Она погрузила свой взгляд в его и, выдержав со сжатыми губами паузу, ответила:
— Я полюбила.
Тогда голос ее крестного стал тише, взгляд утратил пристальность, свет наступающего дня озарил его лицо. Михаил исчезал на глазах.
— Помоги мне! — взмолилась она.
— Этот союз…
Конец фразы она так и не расслышала: Михаил уже исчез.
…— священен, — закончила она за него, уходя по аллее одна.
Михаил вышел из лифта, миновал секретаря, поприветствовав ее нетерпеливым жестом, и торопливо прошел по коридору. Постучав в дверь кабинета, он вошел без приглашения.
— Хьюстон, у нас проблема! Дверь за ним закрылась.
Через несколько секунд стены содрогнулись от громового гласа Господина. Михаил вышел и жестом показал всем, кто ему попался на пути, что все к лучшему в этом лучшем из миров и что все могут возвращаться на свои рабочие места. Потом он устроился за конторкой секретаря и напряженно уставился в окно.
В своем огромном кабинете Господин в негодовании смотрел на дальнюю стену. Открыв правой рукой ящик, Он нащупал секретное отделение и яростно открутил предохранитель, потом ударил кулаком по кнопке. Стена медленно отъехала, за ней открылся кабинет Президента. Теперь два стола представляли собой один, непомерной длины. Каждый стоял за этим столом со своей стороны.
— Я могу Тебе чем-нибудь помочь? — спросил Президент, откладывая колоду карт.
— Не могу поверить, что ты на это осмелился!
— На что? — тихо спросил Сатана.
— На жульничество!
— Разве я первый сжульничал? — возразил Президент заносчиво.
— Ты покушаешься на судьбу наших посланцев! Это беспредел!
— Все шиворот-навыворот! Не ожидал! — Сатана захихикал. — Нет, это Ты первый пошел на жульничество, старина.
— Я — жулик?
— Именно так.
— В чем это заключается?
— Только
— Нет, скажи, в чем состоял обман? — спросил Бог.
— Ты опять начал! — сказал Люцифер.
— Что?
— ТВОРИТЬ ЛЮДЕЙ!
Бог кашлянул, почесал подбородок, глядя на противника.
— Ты немедленно прекратишь их преследовать!
— А если нет?
— Если нет, я подвергну преследованию тебя самого!
— Неужели? Попробуй, а я полюбуюсь, что у Тебя получится. Мне уже смешно! Чьи, по-Твоему, адвокаты — Твои или мои?
С этими словами Президент надавил на кнопку в собственном ящике. Переборка стала медленно задвигаться. Бог дождался, пока она проползет половину пути, потом глубоко вздохнул. Сатана услышал с Его конца стола слова:
— МЫ СТАНЕМ ДЕДУШКАМИ!
Переборка замерла. Бог увидел в проеме ошеломленную физиономию наклонившегося вбок Сатаны.
— Что Ты сказал?
— То, что ты слышал.
— Мальчик или девочка? — спросил Сатана тихо и взволнованно.
— Я еще не решил. Сатана вскочил.
— Подожди, я сейчас! На сей раз мы должны поговорить.
Президент прошел через свой кабинет, миновал стенку и уселся рядом с Господином, на Его краю стола. Завязался долгий разговор, длившийся… длившийся… длившийся до самого вечера…
Потом было утро, и…
…Вечность
В Центральном парке дул ветерок…
Вокруг скамейки на пешеходной аллее кружился вихрь листьев. Бог и Сатана сидели на спинке скамейки. Издали в их сторону брели они. Лукас не выпускал руку Софии. Свободной рукой каждый держал ручку коляски с близнецами. Они миновали скамейку, не увидев сидящих на спинке.
Люцифер, волнуясь, перевел дух.
— Говори, что хочешь, но малышка получилась лучше! — выпалил он.
Бог повернулся к нему с насмешливым видом.
— Кажется, мы договаривались не обсуждать детей?
Они вместе слезли со спинки скамейки и побрели бок о бок по аллее.
— Согласен, — молвил Люцифер, — в полностью совершенном или полностью несовершенном мире мы бы заскучали, забудем об этом. Но теперь, с глазу на глаз, Ты можешь признаться. Когда ты начал плутовать: на четвертый или на пятый день?
— Почему ты так настаиваешь на Моем плутовстве? — Бог с улыбкой положил руку Люциферу на плечо. — А как же случай?!
И был вечер… и снова и снова наступало утро.