Семь грехов куртизанки
Шрифт:
Фантастика. Надо взять на вооружение.
— Она… я бы мог…
Лебедь вежливо переждала очередной приступ прочищения горла, во время которого Роберт пытался справиться с явной вспышкой возбуждения.
— Будет ли ей интересно со мной увидеться?
Увидеться с ним? Я хотела, чтобы его завернули в упаковочную бумагу и доставили к моему новому порогу сегодня же после обеда, но Лебедь предостерегала, чтобы я не позволяла своим низменным желаниям принимать решения вместо себя. Впрочем, во всех остальных отношениях Роберт тоже казался
История о бельгийском любовнике удивила меня, но я тут же вообразила зрелого аристократа — человека благородного и обладающего изысканным вкусом, не говоря уже о неком весьма возбуждающем акценте, — который печально увядал от чего-то не слишком болезненного и отвратительного, раз я отважно поддерживала его дух своим обаянием и красотой. Штефан, назвала я его. Штефан фон Долкен, из брюссельского рода фон Долкенов, конечно. На миг я даже почувствовала грусть от расставания с ним. Какой чудесный был человек… Сколько замечательных минут провели мы вместе, Штефан, я… и король, разумеется.
Я ждала, не позовет ли меня Лебедь сразу, но та не стала этого делать. Она сказала Роберту, что поговорит со мной о нем, и следующие десять минут они пили чай, обсуждая предстоящий бал у леди Монтроз и вспоминая прошлогодние события, самым ярким из которых, видимо, оказалось неудавшееся выступление поющего осла. Возможно, осел все-таки спел, но не слишком удачно. Трудно было разобрать из моей охотничьей засады. Как только Роберт ушел, я выскочила из укрытия и закружилась по гостиной, как ребенок рождественским утром.
— Я хочу его!
Лебедь улыбнулась.
— Еще бы! Будь он на несколько лет старше, я бы сама за него поборолась.
Я прищурилась и шутливо пригрозила:
— Руки прочь!
Потом оставила свою свирепую позу и завертелась по комнате.
— Он совершенство! Я его обожаю!
— Знаешь… — Лебедь нашла что-то занимательное на ободке своей чашки. — Вероятно, ты смогла бы убедить его ухаживать за тобой официально. Рано или поздно он женится, а ты можешь быть подходящей парой, если некая светская дама окажет тебе посильное содействие.
Я перестала вертеться и сморщила нос.
— Брак? Фу!
Набаловавшись, я упала в кресло, которое только что освободил Роберт. Оно было большим, а я маленькой, поэтому мои ноги немного не доставали до пола. Я закинула их на подлокотник.
— Мне нравится Роберт, я нахожу его привлекательным, но если бы я стремилась к браку с богатым красивым мужчиной, то с таким же успехом могла бы просто выйти за лорда Эшфорда.
— Хм-м.
Лебедь была непроницаема.
Ненавижу непроницаемость.
Я села ровно, чтобы она восприняла меня серьезнее.
— Я хочу свободы. Для человека, с которым я официально не знакома, Роберт мне очень понравился, но зачем вместо любовницы становиться ему невестой?
— О, могу привести несколько тысяч причин, — задумчиво проговорила Лебедь. — Тысячи тысяч.
Я положила руки на подлокотники
— Разумеется, я намереваюсь освободить его от нескольких тысяч. А потом пусть женится на каком-нибудь милом невинном создании, которое только и мечтает, чтобы вести его хозяйство и рожать ему детей.
— А о чем мечтаешь ты, Офелия? — Лебедь поставила чашку на поднос. — Будь у тебя богатство и свобода, на что бы ты их употребила?
Я посмотрела на фреску с нагими херувимами, украшавшую потолок гостиной.
— Мой отец был ученым, а мать бунтаркой. Я — ни то и ни другое. Мне нравится только одно: я люблю читать. На мой взгляд, нет ничего прекраснее, чем всю жизнь быть свободным читать, когда вздумается.
Лебедь рассмеялась.
— Не думаю, что это тянет на дело всей жизни.
Она налила чаю мне и вторую порцию себе, улыбнулась и высоко подняла свою чашку.
— Тем не менее выпьем за тебя и за то, чтобы ты стала очень начитанной женщиной.
Мы шутливо чокнулись и выпили за мое светлое будущее. У меня был дом, и я выбрала любовника. Я была готова.
Однако когда я сказала об этом Лебеди, та покачала головой.
— О нет, милая Офелия. Ты еще совершенно не готова справляться с мужчиной в одиночку. — Ее лицо стало очень серьезным. — Прежде чем завести любовника и предстать перед ним опытной куртизанкой, недавно приехавшей из Бельгии, ты должна кое-чему научиться.
Тон Лебеди тревожил. Чувствуя, что у меня перехватывает дух, я наклонилась ближе и завороженно, почти шепотом, спросила:
— Чему? Чему я должна научиться?
Лебедь отставила чашку и сложила руки перед собой.
— Прежде чем занять место в постели любовника, ты должна изучить…
Я ждала, не в силах вздохнуть.
— …семь грехов куртизанки.
Глава седьмая
Я бежала под дождем от дверцы наемного экипажа к порогу Лебеди, пряча лицо под капюшоном одолженного плаща. Было почти одиннадцать ночи, и родственники думали, что я мирно сплю в своей постели и вижу сны о свадьбе, до которой оставалось меньше двух недель. На самом деле я украдкой выбралась из дому в платье и плаще Силлы, которая тем временем свернулась калачиком в моей постели, стараясь выглядеть достаточно фигуристой на случай, если кто-то решит ко мне зайти.
Лебедь встретила меня у двери, быстро обняла и протянула горячую чашку пряного вина. Потом опустилась передо мной на колени и сняла с меня промокшие туфли. За руку она отвела меня к себе в комнату и помогла освободиться от платья и нижнего белья. Я осталась нагой и, дрожа от волнения, принялась большими глотками пить горячее вино. Лебедь вернулась минуту спустя, и теперь на ее тонкой руке висела какая-то ткань. Она взяла бокал из моих окоченевших ладоней.
— То, что нужно, — с довольным видом сказала куртизанка. — Подними руки.