Семь грехов
Шрифт:
– Отставить! – рявкнула Неамара.
Крылатые надсмотрщики нехотя исполнили приказ баронессы. Престарелый мужчина сделал неуверенный шаг вперед:
– Если хотите услышать мое объяснение, следуйте за мной. Боюсь, ваши подчиненные не позволят мне договорить.
– Зачем его выслушивать! – взревел недовольный сородич баронессы. – Киньте его в темницу до начала суда. Не удивлюсь, если он и был зачинщиком этого бунта!
– Я сама решу, что мне делать! – заявила Неамара, оборвав его. – Пойдемте, – повернулась она к
Старик кивнул и повел отряд за собой. Хижина – чуть больше остальных лачуг горгонского квартала – была почти пустой. На полу был разложен потрепанный половик. Мужчина жестом пригласил демонессу присесть, но огненная воительница отказалась, не сумев побороть в себе брезгливость, присущую каждому, в чьих жилах течет кровь Гордынского рода.
– Представьтесь, пожалуйста, – вместо этого сказала ему Неамара.
– Я Шахзмас, старейшина этого поселения.
– Объясните, что стало причиной вашего конфликта со стражей.
– Он назревал уже давно… Мы находимся под гнетом ваших воинов почти с самого основания подземного города. За неповиновение они запугивают нас показными наказаниями особенно непослушных рабов. Некоторые из нас погибли, и никто даже не поинтересовался, что стало причиной смерти. Наверху им быстро нашли замену. Обратиться за помощью мы не можем – сами знаете, на чьей стороне закон. Но два дня назад они перешли черту. Наши женщины терпели их надругательства в обмен на покой и неприкосновенность других жителей поселения. Но и этого им было мало… Они добрались и до «гешисдезшад», что значит «дарованные единственному».
– Не знала, что городские горгоны продолжают следовать племенным обычаям, – удивилась Фурия.
– Следуют, тамеаш, – молвил старик.
– Не понимаю… – насупила брови демонесса.
– Это сложно понять представителям других грехов. Горгона связывает себя клятвой с мужчиной с благословения шамана. Происходит обряд при свидетельстве духов умерших старейшин. Их связь отныне неразрывна. Это делалось отчасти и для отведения злых помыслов, что обитают в греховной сущности горгон. Ритуал Зуасшай помогал сохранять мир в их сердцах, полных губительной зависти. Благодаря этому в отношениях поселенцев не оставалось скрытой ненависти к ближним. Все имели блага в равной степени и одного партнера до конца своих дней. Каждый, кто давал клятву, уже не мог порвать связь с избранником.
– Хорошо, я поняла, – сказала Неамара. – Командующий стражей посягнул на честь женщины, давшей клятву.
– Так и есть. Мужчина, что был связан с «гешисдезшад», не смог сдержать свою обиду. Змеи искусали осквернителя священных устоев. Он умер бы от отравления, но его спас эльфийский целитель. Я не могу осудить своего соплеменника за действия против стражи, я понимаю его чувства. Но нам очень повезло, что все обошлось без несчастных случаев, иначе… – старейшина многозначительно покачал головой.
– Вы правы.
– Теперь вы знаете. Горгоны больше не могут терпеть этих унижений. Я тут бессилен. В их сердцах посеяна смута. Мой народ в отчаянии.
– Этого больше не повторится, – пообещала баронесса.
– Благодарю вас. Не многие бы встали на сторону слабых. На сторону чужаков.
– Шахзмас, среди вас не живет женщина по имени Зиртуаш? – послышался позади голос Фурии.
Мудрец задумался:
– Не припоминаю такого имени.
– У нее глаза разного цвета – желтый и серый, – описала горгона.
– Нет. – Старейшина на мгновение помедлил, а потом уверенно ответил: – Точно нет.
Неамара выбралась из лачуги старейшины. Она решительно зашагала к страже, опорочившей достоинство Дома Мерсерус. Ее гнев можно было почувствовать с дальнего конца трущоб. При виде шагающей к ним баронессы вся гордость стражников испарилась, вместе с еще недавним чувством всевластия.
– Как вы посмели творить такое за моей спиной? – в глазах демонессы вдруг загорелся новый огонь, совсем не тот, что обычно.
– О чем вы? – удивился стражник.
– Не смей притворяться! – оборвала его Неамара. – До таких гнусных поступков не опустились бы самые беспринципные черти!
– Увольнение не скоро, сами понимаете… – растерянно промямлил стражник.
– Вы поставили под сомнение честь всего Дома Мерсерус, подорвали его репутацию. Вы обязались защищать всех жителей Демефиса без исключений, а не терроризировать не защищенные высшим судом слои населения. Я такое не прощаю.
– Но…
– Повесить десятки Гордынь мне не дадут. Но я знаю приговор похуже смерти. Отныне вы будете наблюдать за шахтами «Догерстен».
– Где работают отъявленные преступники? – в ужасе взглянул он на пылающую злобой Неамару. – Но там же одни отморозки!
– Вот и посмотрим, кто кого поставит на место. А главное, останется ли от вас вообще что-нибудь, – злобно улыбнулась баронесса. – Где сейчас ваш командир? – она схватила высокого надсмотрщика за горло, приблизив его лицо к себе.
– Еще в… в лазарете, – заикнувшись, ответил он.
– А теперь проследуйте к выходу, господа, – закончила разговор Неамара.
– Кимар, – обернулась она к алому быку. – Проследи, пожалуйста, за этими насильниками. Проводим их в замок для дальнейшего перераспределения.
– Конечно, – пробасил минотавр.
Стражи подземного города послушно побрели за быком. Остальные члены отряда сопровождали нарушителей в конце. Старейшина поселения почтительно склонил голову, выражая этим бескрайнюю благодарность демонессе. Скопище горгон перестало шипеть. Застыв на месте, они проводили взглядом странную компанию до подъема на первый уровень.