Семь историй из детства
Шрифт:
Я, конечно, очень завидовал Славке, ведь он сделал то, чего мы не смогли сделать. Рабочее ружье, которое стреляло без осечек и заклинивания. Да и сам приклад был очень красивым, покрытый лаком, с выжженным на нем причудливым орнаментом. «Эх, – думал я, глядя, как Славка показывает ружье мальчишкам, – вот бы мне такое, уж я-то показал бы всем, как нужно стрелять. Я бы без труда попал, куда угодно, да что там говорить, я бы на охоту пошел!» А Слава, между тем, продолжал демонстрировать все качества своего ружья.
– Вот вы, ребята, стреляете из своих рогаток, – говорил Славка, – но рогатки годятся,
Все вокруг кивали и соглашались, просили подержать это ружье.
– Вон, видите, муха сидит на заборе, я сейчас её в лепешку! – Славка показывал на муху, которая сидела в метрах шести от нас на дощатом заборе и грелась на солнце.
– Да не вжизь! – сказал Колька. – В бутылку еще можно попасть, но в муху… Ты, Славка, ври, да не завирайся!
– Не верите, глупые? Сейчас увидите мое ружье в действии! – Слава скатал пластилиновый шарик, шарик от подшипника на муху он тратить не собирался. – Сейчас увидите, увидите! – повторял он, занимаясь своим ружьем.
Наконец Слава закончил со своим ружьем, взвел его в боевое положение и прицелился. Все вокруг замерли в ожидании выстрела. Никто не верил, что он попадет в муху, и на лицах многих ребят уже появлялись улыбки, таким нереальным это все выглядело. И вот Слава спустил курок, ружье издало кроткий выдох: «Пуффф!»
Все тут же бросились к забору. Когда мы подбежали, то увидели расплющенную пластилиновым шариком муху.
– Ух ты, он попал, попа-ал! – закричали все вокруг. – Славка попал в муху, ого-го, он крутой!
Мальчишки никак не могли остановиться, мне это надоело, и зачем-то я сказал:
– Ха, попал в муху, да любой так может, эка сложность, да я, да я и с большего расстояния попаду – и не в муху, а в птицу. И тут же осекся. «Зачем я это все сказал, кто тебя тянул за язык? – думал я. – Это же мальчишки, они просто так все это не оставят». Наверное, я так хотел прикоснуться к этому ружью, что просто-напросто сошел с ума. Но когда я это понял, было уже поздно. Все мальчишки уставились на меня.
– Ерунда, говоришь? Лучше меня можешь выстрелить? – Славка шел ко мне с духовым ружьем наперевес. – Ну, попробуй, если такой крутой!
Я замялся с ноги на ногу, а Слава продолжал:
– Вон, видишь, сидят два воробья? – он указал на ветку, до которой было метров десять. – Если попадешь в одного из них, я дам тебе это ружье на целую неделю, а не попадешь – отдашь все свои деньги на завтраки за шесть дней. Идет?
Я стоял и не знал, что сказать. Да, я неплохо стрелял из рогатки, но, если честно, то не любил стрелять по живым существам. Даже в тот день, когда меня принимали в лесную компанию выживальщиков, где для вступления нужно было застрелить белку, мне помог мой друг, который отдал мне найденную им в лесу мертвую белку. А тут на глазах у всего двора! Эх, о чем я только думал?
– Так что? Мы договорились? – голос Славки был ледяным. – Покажи, на что ты способен, Дима! – мое имя он произнес с явной издевкой, и отказаться сейчас было равносильно тому, если бы я залез на дерево и прокричал: «Я врун и бахвальщик,
– Да, идет, – ответил я, – давай свое ружье!
Я взял ружье у Славы. Оно было приятное на ощупь, я сразу почувствовал уверенность, да и первоначальный мой страх почти исчез.
– И помни, – сказал Славка, – оружие дают только профессионалам, тем, кто отвечает за свои слова.
Потом он остановился и сказал:
– Пожалуй, я сам его заряжу, так и быть, помогу тебе!
Слава взял железный шарик и обернул его пластилином.
– Так надежнее, – сказал Слава, – одного выстрела хватит.
Я же, когда увидел металлический шарик, сразу расстроился, так как надеялся, что будет пластилиновый шарик, который, думал я, особого вреда воробьям не нанесет. Но теперь я понял, что все будет серьезно, и мне уже никуда не деться.
– Что так смотришь? – спросил Слава. – Мы настоящие охотники, поэтому нам нужен настоящий трофей.
Я посмотрел на птичек, потом на ружье и вздохнул:
– Да, мы охотники, – сказал я и поднял уже ненавистное ружье.
Я прицелился, прицел у ружья был сделан с любовью, из двух старых гвоздей, которые Славка предварительно хорошо отполировал. В перекрестье прицела я увидел двух воробушков. Теперь я мог их очень хорошо рассмотреть. Один из них был чуть больше. «Самец», – подумал я. Второй воробей был чуть поменьше. Они грелись на весеннем солнышке, жмурили глаза, чистили свои перышки, чирикали. В общем, выглядели вполне себе счастливыми и красивыми птичками. И самое главное, что ни один из этих воробушков не догадывался, что ему осталось жить совсем недолго.
Что же делать? Кого из них выбрать? Я переводил прицел с одного воробья на другого. Мысли роились у меня в голове, ведь если я застрелю одного, другой наверняка будет переживать, ведь, похоже, это воробьиная семья. Зачем я стал бахвалиться? И тут я понял, попаду ли я, промахнусь ли я, сложностей не избежать. «Да пропади это ружье пропадом!» – подумал я, да и позор меня больше не волновал. И тут решение нашлось: выстрелю-ка я по ветке, все увидят, что я стреляю точно, и воробьи останутся целы. Я опять начал прицеливаться. «Главное – не задеть воробьев, – решил я, – но если и задену, то хотя бы сделаю это не специально». Я прицелился в ветку и нажал спуск. Он был лёгким. Ружье, как и в прошлый раз, издало звук короткого выдоха. Пуфф! Я увидел, что ветка качнулась, и оба воробья упали с нее вниз.
– Ого! Он двоих воробьев сразу застрелил! – крикнул кто-то из мальчиков. – Ну, ты даешь, двоих одной пулей, как в кино!
Все побежали к дереву, а я поплелся за ними, держа в руках вмиг потяжелевшее ружье.
Когда мы подошли к дереву, то увидели, что на земле лежит только одна птичка, второй нигде не было. Та, что лежала на земле, вздрагивала крыльями. Я поднял воробья, это был самец, у него из ноги шла кровь. Я все-таки промахнулся по ветке и задел его лапу. Но я понимал, что теперь его нужно спасать от мальчишек.