Семь кило баксов

Гриньков Владимир Васильевич

– Ответ: «Не помню». Я правильно записал?

– Ну, в общем, да, – отчего-то разволновался Галиев.

– «Перечислите те фирмы, которые сможете вспомнить». Сможете?

– Я попробую.

– Пожалуйста, – благосклонно кивнул Маркелов, всем своим видом показывая, что готов зафиксировать каждое слово собеседника.

– Фирма «Витал».

– Пишу: «Фирма «Витал».

Галиев следил за торопливым бегом маркеловской авторучки с нескрываемой настороженностью.

– Дальше! – потребовал

Маркелов.

– Торговый дом «Купеческий».

– «Торговый дом «Купеческий», – зафиксировал Маркелов. – И что – большие суммы они вам задолжали?

Посмотрел с интересом.

– Тысяч по сто.

– Долларов?

– Ну естественно.

– А отдавать хоть собираются?

– Собираются.

– Когда?

– В течение месяца отдадут. Должны были отдать, – поправил себя Галиев. – Такая была договоренность. А сейчас прямо и не знаю. Я в кутузке, так что они как пить дать постараются воспользоваться моментом. Попридержат платежи. Имеют полное право, – вздохнул. – Я на их месте и сам так сделал бы.

Маркелов смотрел на него понимающе.

– Фирма «Дальснаб», – сказал Галиев. – Ну, эти-то копейки должны, но я помню, потому что они всегда в должниках ходят, мы про них уже анекдоты сочинять начали. Да, кстати, еще фирму «Транзит» запишите…

Галиев с напряжением следил за тем, как выводит название фирмы Маркелов, а Маркелов оставался спокойным, для него сейчас очень важно было спокойствие проявлять, поскольку названный Галиевым «Транзит» – это как раз и была звонаревская фирма, и тут надо было доиграть до конца. Маркелов закрыл кавычки, запятую поставил и поднял на собеседника выжидательный взгляд, изготовившись выслушать продолжение списка.

– Ну, можете еще фирму «Веселый пивовар» упомянуть, – сказал Галиев. – Мы им как-то солод поставляли, так они до сих пор денег не перечислили.

– А вот «Транзит»…

– Что – «Транзит»? – тут же откликнулся Галиев.

Излишне живо откликнулся. И в глазах беспокойство.

– Они вам много должны?

– Много.

– А отдавать собираются?

– С ними вообще проблемы, – вздохнул Галиев. – Там владельца убили. И я просто не представляю, кому предъявлять претензии.

– Фирме, – подсказал Маркелов.

– Нереально. Там все развалено. Фирмы как таковой нет.

– Вы пытались получить долг с фирмы «Транзит»? – спросил Маркелов, и тут его собеседник обнаружил, что это не просто дежурный вопрос, а вопрос, который заносится в протокол.

– Меня не могла не волновать судьба моих денег, – удесятерил меру осторожности Галиев.

– Да или нет?

– Да, – был вынужден выбрать конкретный ответ Галиев.

Маркелов записал.

– Что вы предпринимали для того, чтобы «Транзит» вернул деньги?

–

Ну, – замялся Галиев, который явно чувствовал себя не в своей тарелке. – Напоминали им о долге, допустим.

– «Допустим»? – даже не попытался занести в протокол эту ахинею Маркелов. – Каким образом вы им напоминали?

Он знал, о чем спрашивал. В офисе звонаревской фирмы не было обнаружено ни одного письма с напоминанием о долге. Ну не посылал писем Галиев. Не принято так в нашем бизнесе. Особенно если надеешься заполучить в конце концов свои деньги не по суду, а каким-то иным способом.

Галиев вытер пот со лба.

– Звонил.

– Кому? – не давал ему опомниться Маркелов.

– Директору.

– Как фамилия директора?

– Звонарев.

– Итак, пишем, – сообщил Маркелов. – «Я лично…» Лично звонили, я правильно вас понял?

– Лично, да.

– «Я лично звонил директору фирмы «Транзит» Звонареву…» На работу или домой?

– На работу.

– «…на работу», – завершил фразу Маркелов.

Галиев уже очень плохо выглядел. Так бывает с людьми, которые до последнего надеются, что все обойдется, что страхи их беспочвенны и то, чего они боятся, скрыто так глубоко и надежно, что постороннему человеку и не добраться никогда. Лично для него все, что было связано со Звонаревым, оставалось почти что запретным. Об этом нельзя было не то что говорить, но даже и думать, и вдруг собеседник вот так, запросто, заговорил о Звонареве, а все другое, как обнаружил Галиев, отодвигалось в сторону – неуплаченные налоги, бухгалтерские документы, хронические должники, – и он с ужасом, который его попросту деморализовал, понял, что не в уплате налогов дело, совсем не за этим Маркелов к нему пришел.

– Сколько раз вы звонили Звонареву на работу?

– Я не помню.

– Вспоминайте!

– Может, три. Или четыре раза.

– Когда?

– Примерно раз в две недели, – сказал Галиев, стараясь не ошибиться, не завязнуть.

Не знал еще, что уже ошибся. Его звонки в звонаревский офис не фиксировались. Но Маркелов лживый ответ собеседника демонстративно занес в протокол.

– Что вам говорил Звонарев?

– Ну что обычно говорят? Обещал вернуть деньги.

– К какому сроку?

– Сроки мы не обговаривали.

– С кем еще в фирме Звонарева вы общались?

– Ни с кем, – с готовностью сообщил Галиев.

– Так и запишем, – хмуро сказал Маркелов.

Записал и свой вопрос, и ответ собеседника.

– А вам из людей Звонарева кто-нибудь звонил?

– Нет, а зачем? – ответил Галиев и даже смог вопросительно улыбнуться, хотя ему уже явно было не до улыбок, так он растерялся от столь для него неприятного поворота в их беседе.