Семь кругов яда
Шрифт:
– Он ищет работу! – гордо ответила блондинка. – И скоро найдет!
– Терпе-е-ения тебе, де-е-етка, еще на пятиле-е-етку! – выдала я, глядя на девочку, которая еще не знает, на что подписалась.
– Котенька, тебе нельзя волноваться, - прошептал мой без пяти минут муж своей новой пассии. – Подумай о ребеночке…
Я сейчас прослезюсь…
– Так, выметайся отсюда, пьянь! Котенька, она просто пьяная! Катюша! Иди на кухню! Я сам разберусь! – блондинку выпроваживали на кухню, но ей тоже были интересно, где же я шлялась.
– Ноутбук сюда! Какой-какой? Мой! И вещи мои! – заявила я,
– Нет здесь твоего ноутбука и твоих вещей! – заявила Котенька. – Никакого ноутбука здесь нет! И не было! Ты же все пропила!
– Отлично! – вздохнула я, чувствуя, как меня выталкивают на лестничную клетку.
– Пошла вон отсюда! Иди туда, откуда пришла! – послышался голос того, кто чуть не стал моим мужем. – И не приходи сюда!
Я спускалась по знакомой лестнице, чувствуя, как не могу проглотить ком в горле. Телефон зарядился на двадцать пять процентов. Я включила его и увидела, что уже почти осень. Кусая губы и пытаясь не плакать, я добрела до скамейки, закрывая лицо руками от редких прохожих. Сегодня я потеряла все. Абсолютно все. У меня больше ничего нет. Мысль о том, чтобы пойти и свести счеты с жизнью, казалась вполне адекватной, но… Ничего, я сильная. Я справлюсь… Я справлюсь…
Глубокий и тяжелый вздох заставил меня взять телефон. Перед глазами расплывалась телефонная книга.
– Алло, Карина… Тут такое дело… Выставил на улицу… Да, - я сглотнула, чувствуя такую сердечную боль, что сложно было передать словами. – Нет денег! Хорошо… Спасибо тебе… Сейчас доберусь…
Посидев немного на скамейке, пытаясь найти хоть какую-то мелочь, завалившуюся под подкладку сумки, я глотала слезы. Эврард… Да за что ж ты так со мной… Чем я это заслужила? И снова заболело сердце… Ничего, не первое в жизни расставание. Переживем. Я сказала, что переживем, значит – переживем!
Я шла пешком шесть остановок, пока мимо меня проезжали красивые машины и горели светом окна квартир. А у меня могла быть квартира в центре… Могла бы… Быть… И машина, не хуже этой, которая заезжает во двор… За что? Чем я так провинилась? Почему?
Дверь квартиры открылась, на пороге появилась Каринка, глядя на меня с ужасом:
– Ниче себе, как тебя, мать угораздило! Что, все-таки дотащила до ЗАГСа, а он передумал? Ладно, проходи…
Запах чужой квартиры, кот, который трется об меня и чужие тапки. Есть все-таки у меня единственная подруга. Как же я ей благодарна…
– Давай в душ, а я чай сделаю. Держи одежду! – зевнула Карина, пряча в карман телефон. – Там твой «Вонель» еще не кончился! Тот, что ты мне в прошлый раз втюхала! Ну и … прости гадость ваша продукция! У меня чуть волосы не вылезли! Прямо прядями лезли!
Я кивала, соглашалась, но ничего не слышала. Ванна набиралась водой, я смотрела на знакомые флаконы и чувствовала, как по щекам текут слезы.
Я захлебывалась рыданиями, проклиная и обожая одно – единственное имя, на которое отзывалось горечью и сладостью мое сердце. Я ненавижу его… Ненавижу… И люблю…
Лежа в ванной, я смотрела потолок, понимая, что еще немного и сорвусь в истерику.
– Полотенце на сушилке! Только сегодня повесила! Чистое! – послышался голос с кухни и звук закипающего чайника. – Тебе чай или кофе?
– Без разницы, -
Вытирая волосы, я сидела на кухне и пила травяной чай.
– Вот говорила я тебе! – бухтела Карина, насыпая мне суп в тарелку. – А ты мне что? Сетевой! Это – свобода! Маркетинг свой таскала! Давай, дескать, бросай обычную работу и к нам! В нашу дружную секту! Будем песенки петь и лапшу на уши вешать людям! Нет, чтобы нормальную работу найти! Кассиром, например. Бухгалтером! Нет, свобода!
Я смотрела на то, как играют в кружки чаинки, пытаясь согреть руки и сердце, которое медленно покрывалось коркой льда.
– Каталоги… У нас новый каталог! Я теперь первый чек! Вы магазине – чек! – бухтела Карина. – И мужик у тебя – говно! Нашла себе, принца без коня, работы и жилплощади! Любовь! Морковь! Лапша все это!
Я перебирала ложкой лапшу и морковку.
– Ладно, не кисни! Козлов на всех припасено! Да, козел попался! И что? Конец света? – фыркнула Карина, пока у меня перед глазами стояли зеленые глаза и знакомая улыбка. «Да-а-а, я козел. Зато че-е-естный!», - звучал в голове знакомый голос. Вот если бы закрыть глаза, а потом их открыть и узнать что все, что происходит сейчас это – иллюзия… Как бы хорошо было бы… Я ведь многого не прошу… Просто, чтобы это – была иллюзия… Я закрыла глаза, чувствуя, как по щекам сбегают слезы.
– Ничего, мужик пришел, ушел… Хрен поймешь их! С работой вопрос решим. Пока поживешь у меня. Тут, кстати, в торговую палатку на овощи продавец требуется! Оплата каждый день! Для начала сойдет! Все ж лучше, чем « Встречайте каждый день с «Вонель»!». Я тебе говорила, не лезь в сетевой! Толку никакого! Но разве ты меня послушала? Нет! А теперь что? Ладно тебе рыдать! Ну козлина он! Мы тебе еще нормального найдем! Хочешь, я тебя со своим двоюродным братом познакомлю? Нормальный парень, слесарем работает!
Я задыхалась от рыданий, вспоминая кажды жест, каждый взгляд, каждую интонацию. В сумке звякнула СМС-ка. Я достала телефон, утерла слезы и прочитала: «Завтра в 10:00 собрание Привелигерованного Совета компании «Вонель». При себе иметь блокнот и ручку».
– Че? Уже извиняется? – усмехнулась Каринка, ставя на стол дешевое печенье. – Люблю-люблюшечки? Прости-простишечка? Утю-тю! Жить без тебя не могу!
– Что-то типа того, - вздохнула я, глядя как в недоеденный суп капает слеза.
Я лежала в темноте и чувствовала, что начинаю ненавидеть его. Как хорошо было бы просто ненавидеть… Ночь казалась бесконечно долгой и мучительной. На пару часов я уснула, сворачиваясь в клубочек и понимая, что никого рядом нет. Нет вредины, которая рассказывает, что она «ста-а-арый, больной человек…». Раскладное кресло в углу комнаты и пахнущее дешевыми духами одеяло.
– Эврард! – тревожно всхлипнула я в полусне, а потом завернулась в одеяло и беззвучно зарыдала.
Утро встретило меня промозглой серостью и решимостью. Ничего, люди как –то выживают… Но я знаю одно. Я возненавижу любого мужика, от которого пахнет сандалом. Я буду ненавидеть этот запах всю жизнь. Никогда у меня не будет духов с похожими нотами. – Я ненавижу его, - прошептала я, чувствуя, что чужая подушка за ночь промокла до слез. – Он разрушил мою жизнь.