Семь лет спустя
Шрифт:
Мейси передала мне сложенный лист бумаги. Развернув, я узнал аккуратный почерк своего брата.
«Я знаю, что ты чертовски занят, придурок Gray. Тебя нет с нами уже семь лет, и, если бы не мама, я бы ни за что не хотел тебя видеть. Но не будь ублюдком и посети место, где ты вырос. Я женюсь один раз, на любви своей жизни.
P.S. Ты будешь шафером, идиот!
С любовью, Александр»
Я фыркнул от недоумения и раздражения.
– Как они вообще нашли мой адрес?
Мейси поправила свой пиджак и взглянула на меня с некоторой неуверенностью.
–
И вот оно, лежащее передо мной, чёртово приглашение на свадьбу моей бывшей девушки и моего брата. Это было как удар ниже пояса, неожиданный и ошеломляющий. Я держал его, как будто оно было живым существом, способным укусить или убежать. Это было не просто бумага, это было воплощение предательства и потери.
Мейси смотрела на меня с сомнением, её взгляд говорил: «Действительно ли это так ужасно?» Она не знала, что это больше, чем просто приглашение. Это был символ того, что Изабелла и мой брат выбрали друг друга, а не меня.
Я многое рассказывал своей помощнице об Изабелле, показывал старые фотографии, делился воспоминаниями о днях, когда мы были вместе. Но теперь, когда она исчезла из социальных сетей, я остался без вести о её жизни. Я не знал, как она изменилась, чем живёт, и что думает. И вот теперь, когда она собиралась выйти замуж за моего брата, я понял, что потерял её окончательно. Это было как закрыть книгу, которую никогда не дочитаешь до конца.
Я взял это трехмесячный перерыв, чтобы увидеться с Изабеллой. Я хотел поделиться с ней своими страхами, которые я испытывал, когда мы были вместе. Мне нужно было объяснить, почему я уехал и почему я разорвал все связи. Я стремился добиться успеха самостоятельно, не полагаясь на достижения моих родителей, владельцев винодельни. Я планировал вернуться через год и забрать девушку с собой в Лос-Анджелес. Но один год превратился в два, затем в четыре, и вот уже прошло семь лет. Когда я наконец решился, вместо встречи с Изабеллой, я получил приглашение на ее свадьбу.
Я сидел, прикрыв глаза и сжимая переносицу пальцами, потерянный в своих мыслях. Я чувствовал себя на краю пропасти, не зная, что теперь делать.
– Послушай, Грейсон, – начала Мейси, и её слова звучали как звонкий будильник, – Ты не должен злиться из-за этого. Ведь ты игнорировал Изабеллу в течение первых двух лет. Ты строил свою карьеру, и да, ты любил её, и, возможно, любишь до сих пор. Но ты действительно полный придурок, если злишься на неё сейчас.
Я молчал, потому что в глубине души знал, что она права. Я жил своей жизнью, пел, ходил на вечеринки, и сколько раз моя помощница вытаскивала меня из скандалов со случайными девушками?
– Вот именно! – продолжила девушка, словно читая мои мысли. – Ты жил полной жизнью, а теперь возмущаешься, что Изабелла не стала монахиней в ожидании тебя? Она заслуживает счастья, Грейсон. Она уже однажды потеряла кого-то очень важного – тебя. И теперь она имеет полное право
Я сидел, ошеломленный, словно меня обдало ледяной водой. Я всегда знал, что Изабелла Брэдшоу была моей единственной, неповторимой музой. Каждая нота, каждое слово в песнях были вдохновлены ею, и теперь, когда она обручилась с мои братом, я осознал, что потерял ее навсегда. В моей голове вертелся план, который казался безупречным, но теперь, перед лицом этой новости, все планы рухнули, и я остался один со своими чувствами и музыкой, которая уже никогда не будет такой, как прежде.
– Я уже забронировала рейс, и ты поедешь в этот чертов город и встретишься со всем, от чего бежал, – машина остановилась и Мейси привстала, – А теперь пошли, ты должен дать официальное заявление о своем отпуске.
Когда я сделал несколько глубоких вдохов, я ощутил себя готовым ступить в мир, где каждый мой шаг охраняется и каждое мгновение фиксируется вспышками фотокамер. Эти вспышки, которые когда-то ослепляли, теперь стали привычным фоном моей жизни. Имя, которое фанаты кричат, уже не вызывает во мне радости, как раньше. Даже миллионы на счету не приносят утешения.
С профессиональной улыбкой и ямочками на щеках, я поправил волосы – идеальный жест для прессы – и направился в студию, не забывая раздать автографы. Но внутри меня царила пустота, словно я был лишь тенью самого себя. Мои истинные эмоции скрыты за маской звезды, и я чувствую, что потерял что-то важное. Возможно, это была любовь, которая ускользнула, или просто усталость от бесконечных фотосессий и выступлений. Но я продолжаю улыбаться, ведь это моя работа, моя роль в этой игре под названием шоу-бизнес. Автографы, вспышки, имя на афише – это стало частью моей жизни.
Я продолжаю играть свою роль, даже если она иногда кажется пустой и бессмысленной. И, возможно, однажды я найду настоящее счастье. Но пока что я остаюсь подобием себя, улыбающимся на фотографиях и раздавая автографы. Возможно, это и есть то, что я должен делать – быть звездой, которая светит для других, даже если внутри царит тьма.
– Я думал, ты уже не появишься! – восклицает Спенсер, как только я вхожу в студию, и его голос звучит как музыка, полная неподдельного удивления. Я лишь усмехаюсь в ответ, чувствуя, как в груди зарождается тепло. Спенс всегда был самым ответственным артистом, какого я когда-либо встречал – его преданность искусству и людям, которые его окружают, не знает границ. – В отличие от тебя, у меня есть настоящая девушка, чувак. Мне нужно домой, – продолжает он, и в его словах читается не просто шутка, а искренняя забота о том, что ждёт его за пределами этой жизни.
Мой взгляд скользит к уютному диванчику у стены, где сидит Лия. Она, как всегда, закатывает глаза и утопает в своём телефоне, но её милая внешность не может скрыть той неразговорчивой загадочности, которая её окружает. Спенсер рассказывал мне их историю – как он ждал её, словно рыцарь из средневековых романов, пока она не повзрослеет, не закончит школу, а затем колледж. И только после этого долгого ожидания она согласилась пойти с ним на свидание. Это было испытание терпением, но я рад за него. Спенс действительно хороший парень.