Семь мармеладных поцелуев
Шрифт:
— Так, а теперь объясняйся! — потребовала Катя, когда мы все собрались на кухне: я, чтобы попить воды, а остальные — послушать мой рассказ.
— У Тирекса сорвалась сделка, он напился в щи и впал в беспамятство. Адреса его я не знаю, пришлось везти сюда, — вкратце поведала я после того, как залпом выпила полную кружку воды.
Катя непонимающе заморгала глазами.
— Зачем сразу к себе-то привезла. Сняла бы ему номер в отеле. Карточка-то его при нем наверняка.
— Блин, а вот до этого я не додумалась… — пробормотала я.
В любом
— Ладно, мне надо собираться, — сказала я, ставя кружку в раковину.
— Куда? — хором произнесли все трое.
— На встречу. Личную.
Игриво подмигнув всем, я скрылась в ванне, где за рекордные пятнадцать минут обновила свой макияж и уложила волосы. Затем забежала к себе и переоделась в гипюровое платье ванильного оттенка. Когда приготовления к свиданию были завершены, мне написал Демидов.
«Ты скоро? Я не устал ждать, но просто хочу знать, когда примерно ты придешь».
«Уже очень скоро», — улыбаясь, напечатала я.
В гостиной меня встретила тишина и темнота. Лишь от окна лился тусклый свет от луны, освещая очертания лежащего на диване Ларского. Из кухни доносились приглушенные звуки голосов, и у меня появилась надежда выскользнуть из квартиры незамеченной и избавленной от вопросов о моей личной встрече.
Нашарив в кресле рядом с диваном свою сумочку, я тихо шагнула к двери, как вдруг что-то вцепилось в мою руку.
Едва не вскрикнув, я обернулась и встретилась с блестящими в лунном свете глазами Ларского. Пристально глядя на меня и крепко держа мою руку, он отчетливо произнес:
— Не уходи.
— Эй, вы чего? — шепнула я, пытаясь вырваться.
— Не уходи, — повторил Ларский. Тон у него был умоляющим. — Останься, пожалуйста…Кира…
Кира? Что еще за Кира? К нему что ли «белочка» пришла?
А Ларский все держал мою руку и отпускать не намеревался. Продолжал называть Кирой и просить остаться. Но оставаться я никак не хотела, не смотря на усталость.
Хотя…
Снова коварная мысль посетила мою голову. Вот он Ларский, который вдрызг пьян и видит перед собой какую-то Киру, а вот она я, которой надо как-то получить еще шесть фотографий с нашим поцелуем…
Достав телефон, я запустила камеру и, пока Ларский закрыл глаза, прикоснулась губами к его губам. Вспышка дважды осветила небольшую комнату. Я быстро отстранилась от Ларского и открыла галерею, чтобы проверить, удачно ли получилось сфотографировать.
— Кира? — произнес Ларский.
Я неосознанно повернулась на его голос и снова встретилась взглядом с его зелеными глазами. Ларский опять казался совершенно трезвым. Единственное, что смущало, так это его взгляд — слишком добрый и слишком нежный, совсем не тирексовский.
Не успела я этим озадачиться, как Ларский потянул меня за руку, и я упала прямо на него. Наше тихое дыхание, его зеленые глаза, моя рука на его груди — там, где размеренно
Плененная этим иррациональным действием, я вдруг ощутила, что Ларский через поцелуй показывал себя настоящего: пылкого, взрывного, но вовсе не лишенного нежности. И в этот момент я впервые подумала о нем не как о руководителе-тиране, а как о человеке, чей внутренний мир оказался намного больше и неизведанней, чем мне казалось раньше.
Глава 11
Нечасто так бывает, что в чужом, совершенно незнакомом доме мгновенно начинаешь чувствовать себя уютно. Это и от хозяев зависит, и от самого дома… впрочем, дом — это лишь отражение хозяев. Более яркое и честное. Никакие слова и улыбки не помогут ощутить тепло, если вещи хранят холод.
Ларского разбудил свет. Яркий свет, который пробивался даже сквозь закрытые веки. Открывать глаза и начинать новый день не хотелось — голова гудела, а во рту было сухо, как в пустыне. Саша хотел было перевернуться на другой бок, чтобы спрятать лицо от света, но тут понял, что у него в спальне по утрам всегда темно из-за ночных штор, которые он почти никогда не раздвигал.
Осторожно приоткрыв один глаз, Ларский огляделся и не понял, где он находится. Интерьер разительно отличался от его квартиры и от номера в отеле. Кажется, это была чья-то захламленная гостиная с ужасным сервантом из прошлого века, в котором стоял хрустальный сервиз, всякие статуэтки, фотографии и цветочки из бумаги.
Открыв и второй глаз, Саша осмотрелся получше. Взгляд его наткнулся на пыльный экран телевизора, в котором отражался он сам, лежащий на диване и укрытый пледом и еще чем-то странным.
Ларский перевел взгляд на свое тело и сразу же узнал в странной вещи свою невыносимую секретаршу Аню Соловей.
Девушка мирно дремала у него на животе. Нижняя часть ее тела находилась на полу, и Ларскому показалось, эта такая поза для сна весьма неудобна. Как она только смогла заснуть?
«Почему меня волнует то, как она спит, а не то, что я тут с ней забыл?» — мысленно вопросил Саша.
Напрягая больную голову, он принялся вспоминать все, что произошло вчера вечером на встрече. Инвестор его кинула, он разозлился, заставил Аню везти его в бар, там напился и…
Что было дальше, вспомнить никак не удавалось.
Саша снова посмотрел на спящую Аню, а затем на себя. У обоих одежда была на месте, а значит, между ними вряд ли что-то было. Тогда зачем она привезла его сюда и уснула рядом? Может, раздела, сделала компрометирующие фото, а потом снова одела? Или же…
Мысли Саши прервались из-за зашевелившейся вдруг Ани. Она что-то забормотала и отвернула лицо в другую сторону, видимо пряча его от солнечного света, лившегося из окна.