Семь мармеладных поцелуев
Шрифт:
Никита нахмурился, обрабатывая мои слова. Вот сейчас он придерется, сейчас скажет, что, вообще-то, он сам может распечатать дизайны и что…
– Окей, сейчас перекину на почту, – просто ответил Подольский.
Последние двадцать минут рабочего дня ушли у меня на рассмотрение дизайнов на экране. Когда же Никита встал со своего места, оделся и, попрощавшись, ушёл, я распечатала дизайны, взяла карандаш и погрузилась в работу. Увлеченная созданием упаковки, я даже не заметила, как ушёл Демидов, а за ним Оксана и Жанна, как пришла
Очнулась я только, когда меня окликнул тихий, знакомый голос:
– Соловей, вы что тут сидите?
Я испуганно дернулась, подняла голову и увидела стоящего передо мной Ларского.
– О, я…я…чуток задержалась. Были неотложные дела.
– Чуток? – вскинул брови Тирекс. – На полтора часа?
– Сколько? – пискнула я, вперившись в настенные часы. – О, мой бог! Как же так-то!
Засуетившись, я быстро собрала вещи и принялась натягивать на себя пальто. Меня почти два часа нет, а близнецы, засранцы такие, даже не позвонили поинтересоваться, где меня носит. Подростки – жестокие личности!
Пока я собиралась, Ларский стоял на месте и наблюдал за мной. Взгляд у него был уставшим и в нем читалось явное недовольство тем, что я все ещё нахожусь здесь, рядом с ним, поэтому собралась я быстрее солдата в армии.
– До свидания, – выпалила я и чуть ли не побежала к лифту.
Ларский мне ничего не ответил. Он медленно пошёл следом и достиг меня ровно в тот момент, когда приехал лифт. А я так надеялась, что мне не придётся ехать с ним! Моё невезение и здесь проявилось.
– Вам какой этаж? – с натянутой улыбкой спросила я.
Ларский посмотрел на меня, как на умалишенную.
– Ах, ну да, конечно, – спохватилась я, растягивая губы ещё шире и нервно хихикая. – На какой этаж ещё можно ехать через два часа после завершения работы. Ха-ха-ха!
Нажав на кнопку первого этажа, я отвернулась от Ларского и прижалась лбом к стене кабинки. До самого первого этажа не повернусь и не взгляну на него. Даже если он мне спину прожжет своим взглядом.
Хотела я для большей концентрации ещё и глаза закрыть, но внезапно заморгавший свет не позволил мне этого сделать. Отлепившись от стены, я задрала голову к потолку кабинки.
– Что за?.. – только и успела сказать я, как вдруг лифт дернулся и остановился.
– Это что? Почему он остановился? – с тревогой в голосе спросил Ларский.
– Откуда мне знать? Я вам не лифтер, – сказала я, нажимая на кнопку связи. – Там кто-нибудь есть? Алло, мы застряли в лифте. Алло!
Никто мне не ответил. Свет моргнул и отключился.
– Вот блин! – вырвалось у меня.
Мало того, что задержалась на работе, так ещё и в лифте застряла. С Ларским! Невезуха в кубе просто.
Снова нажав на кнопку связи, я произнесла:
– Помогите, мы застряли. И у нас свет отключили.
В этот же миг появился свет, и я зачем-то
– Свет появился, но лифт все ещё не двигается. Вы нас слышите? Кто-нибудь!
Бесполезно. Выругавшись, я повернулась к Ларскому и еле сдержала ещё один поток ругани.
Тирекс сидел на коленях и, прижавшись спиной к стенке лифта, держался за голову руками и что-то шептал себе под нос. Дыхание его при этом было громким и прерывистым, а выглядел Ларский так же фигово, как вчера вечером в машине.
Господи, у него что, снова приступ?? Паническая атака или как там это называется? Ой, блин, что делать-то, что делать?..
Вспомнив, что запрятала себе в сумку оставшиеся пачки с мармеладом, я радостно вытащила одну. Уловив знакомую упаковку в моих руках, Ларский уставился на меня так, словно я была ангелом, посланным ему небесами.
Я уже хотела было отдать ему мармелад, как вдруг одна мерзкая, коварная и совершенно не гуманная мысль посетила мою голову. И, не успел мой здравый смысл прогнать её, как я произнесла:
– Вам ведь это надо, да? Мармеладные мишки? – Я потрясла ими перед собой, отступив на несколько шагов назад – вдруг Тирекс набросится на меня, как голодный волк.
В вымученном взгляде Ларского появилось замешательство. Трясущимися руками он ослабил галстук на шее и хрипло задышал.
– Услуга за услугу, – громко произнесла я, стараясь не думать, что я вообще творю и что обратного пути уже нет. – Я даю вам мармелад в обмен на поцелуй.
Челюсть у Ларского вытянулась настолько, что приоткрылся рот. У него даже дыхание на какое-то мгновение остановилось – так его шокировала мои слова.
– Зачем… – прохрипел он, зло глядя на меня.
– Хобби у меня такое! – не думая, выпалила я. – Собираю поцелуи мужчин. С богачами ещё не целовалась, вот и хочу попробовать. Ну что, согласны?
Ларский застонал со смесью отчаяния и злости. Дрожащими руками потянулся к своей сумке.
– Не-а, там нет, – помотала головой я.
Не слушая меня, Ларский кое-как проверил сумку и, не обнаружив там искомое, с рыком запустил сумку в стену.
Я снова помахала пачкой мармелада. Красное и злое лицо Ларского страшно пугало, однако ещё оно давало понять, что противник вот-вот сдастся, риск оправдается и…
– Черт с тобой, иди сюда, – сквозь сжатые зубы пробормотал Ларский, испепеляя меня своим злющим взглядом.
Мне сейчас было очень страшно. Пусть Тирексу и было плохо, но его злости это, кажется, почти не мешало. Казалось, что если я сейчас подойду к нему, то он вцепится в мое горло, растерзает и откинет моё безжизненное тело в угол. Вот только сил у Ларского на подобное не было. Он даже с трудом держал голову, весь дрожал и смотрел на меня слезящимися глазами.
Мне вдруг стало жалко этого мужчину, который, будучи таким сильным, высокомерным и доминирующим, сейчас выглядел слабым и жалким.