Семь месяцев
Шрифт:
Я знаю свою дочь, и люди, которые повышают голос, пугают её. Она также боится самолетов и вентиляторов. Да, вентиляторов. Но сейчас это не имеет значения.
— Ты умеешь взламывать замки? — спрашиваю я, одаривая Грея довольно неуверенной улыбкой.
Он стонет, проводя обоими руками по лицу.
— Клянусь Богом, если я окажусь в тюрьме из-за тебя…
— Ты предложил взломать эту дверь.
— Да, но это я предлагал, а не ты просил, любовь моя.
Этот
Брук все еще плачет. Ненавижу видеть и слышать её плач больше всего на свете. Я не люблю, когда она расстраивается. И если бы я только мог, я бы защитил свою дочь от всего, что может когда-либо причинить ей боль. К сожалению, это невозможно.
— Я не уверен, что это все, но… — сказал Грей, выходя из дома Мейв. Он остался чтобы забрать вещи Брук. Мне уже плевать на эти игрушки. Так что, мне придется пойти по магазинам с Брук. Большое дело.
Я не смотрю на Грея, но я не думаю, что он обиделся, потому что он даже не закончил фразу. Он тоже не смотрит на меня, даже когда подходит и кладет руку мне на плечо.
Брук поднимает глаза, все еще икая, по её пухлым щекам все еще текут слезы.
Я провожу рукой по её волосам, внезапно пожалев, что не собрал их в пучок раньше, чтобы они не запутались.
— Все в порядке, Брук. — Пытаюсь я её успокоить. Работает только наполовину.
— Я боюсь, — всхлипывает она мне в плечо.
— Я знаю, детка.
Блять. Блять. Блять.
За последние четыре года я имел дело со многими капризами своей дочери. Неважно, плакала ли она от счастья, от печали, или из-за того, что её любимая игрушка упала с кровати, или, когда мистер Пушистик был в стиральной машине. Черт, я даже сидел с ней напротив этой штуки и ждал, пока она, наконец, не смогла вернуть себе этого кролика. Я вытирал её слезы, когда она злилась, или, когда была гроза, и она пряталась под одеялом, плача, или всякий раз, когда она только прольет одну-единственную слезинку. Я всегда знал, как их предотвратить. Но сейчас… прямо сейчас я понятия не имею, как её успокоить.
Мои глаза находят взгляд Грея, он выглядит таким же побежденным, как и я. Я знаю, что он ненавидит видеть Брук расстроенной так же, как и я. Ладно, может чуть меньше. Но тем не менее, он тоже ненавидит это.
Что бы он ни увидел в моих глазах, это, должно быть, было достаточно ужасно, чтобы Грей внезапно переключился на режим клоуна, потому что то, что он сказал дальше, заставило меня захихикать.
— Бруки, что полицейский сказал пупку?
Я чувствую, как Брук пожимает плечами, а затем всхлипывает:
— Ты под жилетом.
И здесь, я подумал, что я отец, с самыми худшими шутками.
Брук смотрит наверх. Слезы еще катятся по её лицу, но есть намек и на улыбку.
Грей мычит, чтобы придумать очередную шутку, хотя его распахнутые глаза говорят
— Что вы называете фальшивой лапшой?
Брук уже знает ответ, потому что я говорю это каждый раз, когда мы вместе едим макароны. Поэтому она ухмыляется, вскидывает руки наверх и кричит:
— Импаста!
Я резко открываю рот, делая вид, что шокирован.
— Так ты уже знаешь это?
Она с энтузиазмом кивает, хихикая.
— Ах, жаль.
ГЛАВА 4
«Я лишь старалась изо всех сил/и вот какую благодарность я получаю в ответ» — brutal by Olivia Rodrigo
Майлз
После того, что сказала Мейв, когда мы уходили, у меня нет другого выбора, кроме как взять все в свои руки.
Я пообещал себе, что никогда не пойду против семьи, даже если технически она больше не моя. Мейв выручала меня, когда я нуждался в ком-то, но ещё одна угроза получить опеку над моей дочерью официально заставила меня нарушить свое обещание. Её первую угрозу я воспринял как предупреждение даже не воспринял это слишком серьезно. Разумеется, она все равно не получит опеку над Брук, учитывая, что она даже не член семьи. Во второй раз я принял меры, но все еще не принимал мысли, что она на самом деле это сделает. Теперь это… нет, это соломинка, которая сломает хребет верблюду.
Я не рискую, когда дело касается моей чёртовой дочери.
Через пару часов после того, как я забрал Брук, я сидел в офисе своего адвоката, держа спящую Брук на руках, и объяснял ему все, что произошло за последние сутки.
Начиная с сообщений, которые Мейв прислала мне, затем звонок, в котором она сказала, что, если я не приеду за игрушками Брук, она их выбросит, что она оставит мою дочь у себя, если я не заберу её в течение десяти минут, зная, что я живу как минимум в часе езды. И закончил тем, как Грей взломал их замок, чтобы вытащить Брук оттуда.
Однако, все это время я сдерживал оскорбления, которые Мейв бросала в мой адрес. Я не ругаюсь перед ребенком, даже когда он крепко спит. Может быть когда-нибудь и буду, но точно не в её возрасте.
Как только мой быстрый, но тщательный разговор закончен, Мистер Беркли глубоко вздыхает и откидывается на спинку стула. Я никогда не видел его таким поражённым. И, откровенно говоря, мне это не нравится.
Вскоре после того, как умер мой отец, и я впервые пришел к нему, рассказав ему что моя «великая» бывшая мачеха отказывается предоставлять мне доступ к моему наследству, он был оптимистичен, потому что у нее не было шансов выиграть. Он был прав, в конце концов мне заплатили каждую гребанную копейку, которая по праву принадлежит мне, ещё и половину того, что она должна была заплатить мне за беспокойство, а также ключи и документы от ресторанов, которыми владел мой отец.