Семь неудач Леди Удачи
Шрифт:
Все должно идти своим чередом.
***
Вопреки принятому решению не торопить события, мадам Чен выскочила из машины как только автомобиль остановился перед пекарней. Проигнорировав оклик удивившегося мужа, переполняемая болезненной надеждой на возвращение единственного ребенка мать резко открыла входную дверь, вбежала по лестнице на второй этаж, где располагалась сама квартира, вошла в гостиную и…
…обнаружила там склонившуюся над бумагами Натали Санкер.
Секретарь, а ныне и совладелица фирмы «AGRESTE»
Не увидев в гостиной ту, которую ожидала, Сабина застыла на месте, полностью абстрагировавшись от внешних раздражителей.
Она все выдумала.
Истолковала поведение Адриана так, как хотело ее тоскующее сердце, не разум.
Сама же обманула себя и теперь вынуждена была терпеть боль того, что ожидаемое оказалось иллюзией. Как же хорошо, что она смогла удержать язык за зубами и не сообщила о своей догадке Тому! Он бы точно не выдержал этого разочарования…
Женские руки нежно обняли Сабину Чен со спины. Чей-то подбородок опустился ей на плечо.
— Я вернулась, мам, — каждую ночь на протяжении семи лет мать слышала этот голос в своих снах. — Мамочка, родная, я дома.
Медленно, словно боясь спугнуть свое счастье, Сабина развернулась лицом к дочери, чтобы обнять ее. Заплаканное, но такое родное лицо Маринетт она бы узнала из тысячи. Нет, из семи миллиардов. Ее малышка за семь лет стала взрослой женщиной, красивой женщиной — это Сабина могла сказать даже несмотря на покрасневшие от слез глаза дочери.
Прежде, чем пелена слез заволокла глаза самой матери, она успела заметить, как вошедший в комнату Том потерял сознание.
***
Натали давно уже ушла, а Адриан с теплой улыбкой наблюдал за воссоединившейся спустя семь лет разлуки семьей. Больше и дольше всех прорыдал месье Дюпен, не желавший выпускать дочь из объятий ни на секунду. На протяжении нескольких часов Том и Сабина обнимали свою девочку; не задавая вопросов, гладили ее по голове, спине, рукам; не говоря ни слова, любовались тем, как их маленькая Маринетт выросла.
А сама Маринетт только сейчас почувствовала, что окончательно вернулась домой.
И только сейчас поняла, насколько скучала без родительского тепла.
Девушка одновременно ощущала, будто этих семи лет и не было — родители были так близко, словно всегда находились рядом с ней, — и в то же время еще острее чувствовала боль от осознания размеров пропасти, разделявшей их все эти годы. Сколько раз Маринетт не сказала матери и отцу «Доброе утро!» и не услышала от них «Хорошего дня!» в ответ? Сколько раз приходилось принимать пищу в обществе одной лишь маленькой квами, сколько слез она пролила в подушку, сколько кошмаров не спугнул поцелуй матери на ночь? Сколько раз паршивое настроение не испарялось, прогнанное одной лишь улыбкой отца?
Утешало
***
— Так значит, ты жила под именем Эмма Ли? — за окном уже давно стемнело, но никто даже не обращал на это внимания. Только квами Ледибаг и Кота Нуара спали в эту ночь в пекарне «TS». Том и Сабина, наконец, смогли успокоить бушующие эмоции и теперь задавали дочери вопросы о том, как она провела эти годы. Адриан же сидел рядом и лишь изредка позволял себе вмешиваться в их разговор.
Как, например, сейчас.
— На мой взгляд, это имя совсем не звучит! — высказал свое мнение он, в ответ на что Том и Сабина согласно закивали.
— А какое звучит? — возмущенно посмотрела на него Дюпен-Чен. Серьезно, сколько можно критиковать имя, под которым она прожила целых шесть лет?
— Маринетт Агрест, — без раздумий выпалил Адриан. Маринетт поперхнулась, а ее родители вновь поддержали героя Парижа дружными кивками.
— Из Адриана выйдет хороший зять, — похлопав будущего родственника по плечу, гордо произнес месье Дюпен.
— К тому же наше с Томом согласие он уже получил, — улыбнувшись, мадам Чен подмигнула дочери.
— Я уже попросил Натали заняться организацией свадьбы, — сообщил сияющий от счастья Агрест. — А Хлоя уже начала готовить приглашения.
— А почему я узнаю об этом последней? — поинтересовалась Маринетт, однако ее вопрос не был услышан: Том и Сабина наперебой обсуждали то, какой именно торт испекут в честь этого радостного события.
В дальнейшем разговоре мадемуазель Дюпен-Чен не участвовала.
С улыбкой слушая, как ее родители и будущий муж планируют предстоящее торжество, Маринетт рисовала эскиз свадебного платья.
***
— Ты действительно думаешь, что это хорошая идея? — осторожно поинтересовался Натаниэль, присаживаясь в полюбившееся ему кресло в комнате мадемуазель Буржуа.
— Я всегда мечтала стоять у свадебного алтаря рядом с Адрианчиком, — твердо заявила Хлоя, усаживаясь на коленки к Куртцбергу. — Так что Маринетт придется подвинуться.
— Когда я прочитал в твоем сердце, что ты не против… — владельца броши Мотылька перебили поцелуем, однако вскоре он смог продолжить, — то я не думал, что это будет так скоро.
— Или двойная свадьба, или не видать тебе моей руки! — незамедлительно последовал ультиматум. — И не забудь подписать брачный контракт.
— Тот самый, в котором отдельным пунктом идет «не насылать бабочек ни на кого, кроме жены»?
— Это самый важный пункт, к твоему сведению, — Хлоя запустила пальцы в рыжие волосы своего жениха. — А если посмеешь его нарушить, то учти, моя лучшая подруга — Ледибаг.
— А у меня мальчишник в один день с мальчишником Кота Нуара, — парировал Нат.