Семь ночей с доминантом
Шрифт:
Предвкушая, как она отреагирует на покупку, поспешно вернулся в номер. Кто бы подумал, что я с таким нетерпением буду ждать ее нетерпения, и когда мы увидимся за завтраком.
Хотя «увидимся» - это круто сказано. На мне по-прежнему была гребаная шапка, которая чертовки мешала. Но я терпел. Мне нравилось видеть ее глаза. Нравилось, как она на меня смотрит. Нравилось сидеть с этой девчонкой за столом и болтать о всяких глупостях.
Странное дело, давно забытые ощущения, но это, пожалуй, было не хуже, чем секс.
– А что именно ты играла
– Много чего, - пожала она плечами.
– Сейчас уже и не вспомню…
– А что было любимое?
Она задумалась, устремив глаза в потолок.
– Сонаты Моцарта, пожалуй.
Ничего не скажешь – отличный выбор.
– Я бы хотел послушать, - сказал я.
Она смешно наморщила нос и ответила:
– Может, и не хотел бы, я давно не играла. И даже когда играла, это было не так уж прекрасно.
– Я бы все-таки рискнул, - сказал я.
– Ну в любом случае для этого нужна как минимум скрипка, а у нас ее нет, - рассмеялась она.
– Почему же? Есть.
Я бережно взял из шкафа футляр, поднес к ней и открыл замок. Девчонка ахнула, веселость разом слетела с нее, как желтая листва с дерева при порыве ветра.
– Это тебе, - сказал я, - подарок.
Скрипка была чертовски дорогая, вовсе не из тех, что мамаши покупают своим чадам, чтобы они измывались над соседями. Нет, этот инструмент был достоен звучать в национальном оркестре. Но я не жалел ни об одном долларе, потраченном на нее. Свою награду я получил сейчас, когда она переводила восторженный и испуганный взгляд со скрипки и на меня.
– Вы не шутите?
– голос плохо ее слушался.
– Нет, этого не может быть.
– Может.
– Но это… это очень дорого.
– Я рад, что тебе нравится. Так или иначе она твоя.
Щеки девчонки покрылись пятнами смущения. Казалось, ей стоило огромного труда выдавить из себя «спасибо».
– Так ты сыграешь для меня?
Она перевела на меня взволнованный взгляд, как будто чего-то ждала, чего-то, что подтолкнет ее дать согласие.
– Сыграй, - сказал я с нажимом. – Хочу услышать, как ты играешь на скрипке.
Несмелая улыбка, глаза потемнели – да, девочка привыкла к тому, чтобы решения принимал я. И ей нравилось, действительно нравилось подчиняться.
– Да, конечно, я… Я сейчас, мне нужно подготовиться, - торопливо заговорила она.
Осторожно, словно младенца, она взяла скрипку в руки и скрылась с ней за дверями своей комнаты.
Ее бегство не удивило. Мне ли не знать, как можно истосковаться по музыке. Через какое-то время из-за двери донеслись робкие звуки - привыкает к инструменту.
Впрочем, этот инструмент будет звучать великолепно, я даже не сомневался. А еще через несколько минут из комнаты раздалось тихое «входите».
Я вошел и застыл у двери.
Она стояла у самого окна, повязка на глазах, скрипка у подбородка. И все… больше ничего на ней не было…
Я не успел ничего сказать по этому поводу, как смычок коснулся струн и
Я застыл, не зная, чем был поражен больше: то ли мелодией, что текла из ее пальцев, то ли самой этой картиной – обнаженная девушка со скрипкой, то ли всем сразу.
В горле запершило. Я был уверен, что никогда в жизни не видел ничего более прекрасного.
И с каждой секундой, с каждым новым звуком во мне крепла уверенность: я по-настоящему хочу эту девушку. Присвоить, подчинить, забрать…
И трех дней на нее мало.
Для меня слишком мало.
Когда музыка закончилась и руки со скрипкой и смычком опустились, я стоял, не шелохнувшись, несколько долгих мгновений.
А потом сделал то единственное, что должен был сделать, хотел сделать – именно сейчас.
Стянул с себя шапку. Плевать на то, что она меня увидит.
Я не хотел больше быть для нее незнакомцем.
Подошел к ней, взял из рук скрипку и смычок и осторожно положил на трюмо. Я ведь не хочу сломать дорогой подарок! А в том, что я собираюсь сделать с девчонкой сейчас, не будет места ни нежности, ни бережности, ни осторожности.
Она стояла неподвижно, словно чего-то ждала. Стянул повязку с ее глаз, и она зажмурилась от неожиданности. А потом широко распахнула глаза.
При дневном свете они оказались ярко-синими. К черту повязки, к черту эту дурацкую секретность. Плевать, что мое инкогнито раскрыто. Вряд ли мое лицо ей хорошо знакомо. И она точно не побежит давать интервью о личной жизни звезды. В этом я тоже был уверен.
И еще кое-что мне захотелось выяснить. Странно, что только сейчас.
– Как тебя зовут?
Она посмотрела удивленно. Возможно, думала, что я и без того знаю ее имя. Возможно, я его даже знал. Только забыл. Я не слишком вслушивался в то, что говорил Габриэль о моей игрушке на три дня. Наверное, стоило… Впрочем, какая теперь разница.
– Мелисса, - тихо ответила она, с жадностью скользя взглядом по моему лицу.
– Мелисса… - повторил я, словно пробуя это имя на вкус.
Оно ей подходило. Мягкое. Легкое. Невесомое. И такое же вкусное, как она.
– А я Рэй. Вот и познакомились.
Глава 23
Всего три слова, и то невнятное чувство, что целый день свербело где-то внутри, отпустило. Словно гора свалилась с плеч, и стало легче дышать. Все просто, я не хочу ее отпускать. И черт возьми, я не обязан ее отпускать. Если нужно будет договариваться с агентством, заплачу им сколько нужно.
Черт их знает, на каких кабальных условиях они заполучили эту девчонку себе. И заберу. Не важно, что через несколько дней уезжать, она поедет со мной. В конце концов, мы тащим с собой херову тучу народа: администраторы, звукачи, гримеры и просто бесполезный народ, который просачивается в группу, гордо именуя себя ассистентами.