Семь пятниц Фарисея Савла
Шрифт:
ГАМЛИЭЛЬ. Не слишком ли ты дружен с этим греком?
САВЛ. Я видел от него только доброе, равви!
ГАМЛИЭЛЬ. Ну хорошо, хорошо! Ты должен потрудиться, Савл, Суббота близится!
САВЛ. Именно это я хотел сделать сейчас.
ГАМЛИЭЛЬ. Есть предположение, что Иисус Назарянин с учениками движется к Иерусалиму со стороны Иордана. Очень возможно, что он заночует в Вифании. Тебе ведь кое-кто известен из дома покойного Лазаря, не
САВЛ. Да.
ГАМЛИЭЛЬ. Стало быть, ты можешь увидеть происходящее в этом доме. Тебе неизвестно лицо самого лжепророка, но у меня есть для тебя подсказка. Неделю назад судьба столкнула тебя с человеком из пригорода по имени Иуда, сын Симонов. Он – ученик Назарянина и не отлучается от него ни на шаг. Если ты его увидишь, это будет означать, что где-то рядом – тот, кого мы ищем.
САВЛ. Если Иисуса Назарянина схватят, что с ним сделают?
ГАМЛИЭЛЬ. Его подвесят на столбе. Его вина заслуживает смерти. Его распнут.
САВЛ. Совет Старейшин может казнить?
ГАМЛИЭЛЬ. Зачем? Его передадут римлянам как бунтовщика, и римляне его распнут.
САВЛ. Распнут… Солнце садится. (Закрывает лицо руками).
Сцена темнеет. Видение: Марфа – у самого входа в погребальную пещеру; чуть поодаль Иосиф, Симон, Иуда, Петр, Иоанн и Мария; мужчины зажимают носы.
ГАМЛИЭЛЬ. Что ты видишь?
САВЛ. Я вижу много людей. Они толпятся перед погребальной пещерой. Они отвалили от нее камень и зажимают носы от зловония! Я вижу сестер Лазаря, и его соседа, и…
ГАМЛИЭЛЬ. И?!.
САВЛ. И еще кого-то…
ГАМЛИЭЛЬ. Будь внимателен!
Слышен шум, крики со стороны рынка.
САВЛ. Какой-то шум… сюда идут! Скроемся в палатке, равви, иначе мне помешают.
Савл и Гамлиэль скрываются в палатке. Поочередно пробегают и убегают Димон, Плацид и Барбула. Напротив Марфы, по другую сторону входа в пещеру, возникает Плакальщица, плачет.
МАРФА. (Заплакав тоже и обращаясь внутрь пещеры). К чему тревожить усопшего, Учитель? Четвертый уж день, как брат мой Лазарь – в гробу, вон как смердит!
ПЕТР. (Иуде). Иуда, я едва держусь! Такой смрад! Как будто там – куча дохлой рыбы.
ИУДА. Не понимаю, как Учитель смог туда войти, даже не зажавши себе носа!
ПЕТР. Учитель – не такой, как мы. Трудно
ИУДА. Тебе – особенно. Соображаешь ты туго. Позавчера, когда Учитель сказал, что Лазарь уснул, и мы идем его будить, что ты ему ответил? Что, мол, два дня пути: пока дойдем, Лазарь сам проснется, зачем ходить? (Стучит кулаком по лбу).
ПЕТР. Я не знал, что сказать. Я не хотел, чтоб Учитель снова пошел в Иудею. Здесь многие хотят его смерти… А ты совсем не веришь, Иуда?
ИУДА. Во что? ПЕТР. Ну… мы ведь уже видели, как Учитель будил мертвых?
ИУДА. Я не меньше твоего люблю Учителя, Петр, но есть ли у тебя хоть капля рассудка? Те мертвецы были свежими; может, они еще и умерли-то не совсем, а этому – четыре дня!
ПЕТР. Да уж, этот Лазарь протух так, что по мне легче воскресить кучу дохлой рыбы!
ИУДА. Не хочешь ли попробовать, Петр? Могу показать одну помойку в Иерусалиме: дохлой рыбы – сколько угодно, воскрешай хоть целый день! Давай, вдруг получится?
ПЕТР. Что ты, Иуда, я – простой рыбак. Мне и комара не оживить!
ИУДА. Однако ж по воде ходить ты пытаешься – когда никто не видит! Не иначе, как думаешь стать нам Учителем.
ПЕТР. (Смущенно). Напрасно ты, Иуда, никогда я не думал такого…
ИУДА. Да как же, позавчера, у реки, помнишь, ты за кусты пошел по нужде, а потом догнал нас, мокрый по пояс? Все подумали, что ты до кустов добежать не успел, но я-то видел, как ты три раза в воду падал! (Смеется).
ИОАНН. Иуда, прошу тебя, мы же – перед гробом! Ты кого-нибудь почитаешь? Хотя бы Учителя? Подумай, как ему тяжело сейчас там, внутри!
ИУДА. (Вспыхнув). Учитель оскверняет себя! Как мы теперь пойдем на праздник?!.
ИОАНН. (Печально). Что мы знаем об Учителе, Иуда? И что мы знаем о скверне? И что мы знаем о празднике?
ИУДА. Говори о себе, Иоанн! Если ты не знаешь ничего, кроме лодок да сетей, то это не значит, что и я – такой же деревенщина – только оттого, что с тобой знаюсь.
ИОАНН. Твоя правда, Иуда, чему я учился? Сети чинить, да лодку смолить. Теперь и это позабыл. Не снится мне больше Море Галилейское под теплым солнышком!.. Там мы с братом встретили Учителя. Он тогда был веселым и наполнял наши сети рыбой…