Семь пятниц
Шрифт:
– Ну давай, зараза!.. – сердито бормотал он, поочередно тыча во все подряд кнопки. Бесполезно – переговорное устройство не издавало ни звука.
Понедельник энергично потряс его, потом осторожно постучал о ладонь, опять проверил все кнопки – полная тишина! С таким же успехом можно было добиваться радиосвязи от утюга.
Он отложил в сторону бесполезную рацию, встал и огляделся. На краю поляны стоял кособокий недостроенный шалашик, а рядом с ним валялся рюкзак. Понедельник направился туда – попробовать связаться с милицией по рации убитого.
(В
Понедельник попытался включить ее, но и вторая рация работать не пожелала. Он проделал с нею все те же манипуляции, что и со своей, – результат оказался точно таким же. Связи с Большой землей не было.
Хотя, если быть точным, Понедельник мог быть уверен только в том, что обе рации не работают на прием. Оставалась еще некоторая (весьма, впрочем, небольшая) вероятность того, что на передачу они все-таки работают. Шанс, конечно, был мизерным, но Понедельник решил использовать и его.
Он нажал красные кнопки на обоих аппаратах и, поднеся передатчики ко рту, громко и отчетливо произнес:
– Внимание всем, кто меня слышит. Говорит остров Чернец. Сегодня ночью на съемках телепрограммы «Семь Пятниц» совершено убийство. Убит один из участников телеигры – Лисовец Валерий Валентинович. Прошу немедленно сообщить об этом в органы милиции. Повторяю…
Так же четко и внятно продублировав свое сообщение от начала до конца, Понедельник сделал паузу, решая, стоит ли ему стараться дальше или же эта его затея безнадежна. И в этот момент за его спиной раздалось робкое:
– Простите…
Он мгновенно развернулся на голос, без раздумий, автоматически приняв защитную боевую стойку.
Из кустов, треща сломанными ветками, на поляну выбиралась какая-то жуткая, расхристанная девица.
– Простите, – дрожащим голосом пролепетала она, – вы сейчас звонили в милицию?..
В первый миг Понедельник не узнал ее – настолько жалкий, потрепанный вид она имела. Всклокоченные волосы, исцарапанные лицо и руки, перепачканная, порванная одежда – ведьма лесная, да и только! Но уже через секунду он опустил руки и выпрямился – лесной ведьмой оказалась его коллега по игре Пятница! Но, черт побери, почему в таком виде?!
– Что?.. – переспросил он.
Переспросил только для того, чтоб выиграть время и собраться с мыслями – появившаяся как чертик из табакерки девушка явно застала его врасплох. А тут еще труп за спиной…
– Вы же сейчас вызывали милицию? – с надеждой глядя ему в глаза, повторила Саша.
Понедельник не знал, что ей ответить. Журналистка несомненно что-то знала об убийстве, более того – вполне могла быть причастна
– Я?.. Э-э-э… Ну да… – промямлил Понедельник, лихорадочно пытаясь определиться, как ему себя с нею вести.
– И что они?.. Когда приедут?.. – не спускала с него испуганных, встревоженных глаз девушка.
– Приедут?.. – он тянул резину, так и не решив еще, стоит ли ее опасаться.
– Ну да – убийство же… – Саша недоуменно двинула плечом и нехотя кивнула в сторону трупа, стараясь, впрочем, на него не смотреть.
– А откуда вам известно про убийство? – решился, наконец, на прямой вопрос Понедельник.
– Мне?! – удивилась девушка и, вытаращив глаза, выпалила: – Господи, да я же все это видела!!
– Как?.. – в свою очередь вытаращил глаза Понедельник.
– Да очень просто! Сегодня ночью, вон из тех кустов!! – Саша, стараясь не выказать незнакомцу своего страха, небрежно махнула назад, попыталась беспечно улыбнуться и вдруг, зажмурившись, резко закрыла лицо руками.
Колоссальное напряжение минувшей ночи – и пережитый кошмар убийства, и безумная паника бегства, и выматывающий, парализующий страх неизвестности – все это вновь всколыхнулось и разом навалилось нанес Жуткая картина ночного преступления совершенно явственно всплыла в памяти, и Саша не выдержала. Она тихо и как-то очень жалобно расплакалась. Не отнимая рук от лица, сквозь глухие, отрывистые всхлипывания, она быстро-быстро бормотала:
– Господи, господи… Как я только не умерла со страха… Ужас… Он его камнем огромным, по голове, со всей силы… Я вскрикнула… Он – ко мне… Я – бежать… Он – за мной… Боже мой, боже мой… Какой ужас… Ужас… Ужас…
Ее острые вздернутые плечи подрагивали в такт рыданиям, опущенная голова горестно покачивалась, и вообще – плачущая Саша являла собой настолько беззащитную и трогательную картину, что равнодушным к ее слезам не смог бы остаться ни один мужчина на свете.
После секундного колебания Понедельник шагнул к девушке и неловко приобнял ее за плечи.
– Ну не надо… Все же уже позади… Чего уж теперь-то… – он с трудом подбирал нужные слова и как-то незаметно перешел на «ты». – Успокойся, слышишь?.. Что ты, елки зеленые… Ну, все, все… Давай-ка соберись и успокойся, хорошо?..
Через минуту Саша подняла на него заплаканные глаза.
– У тебя воды нет?
– Есть, как не быть!.. Конечно, есть! – с готовностью закивал Понедельник и бросился к своему рюкзаку. – Вот, держи… – он протянул ей двухлитровую пластиковую бутыль.
Вдоволь напившись, девушка хотела было вернуть бутылку, но Понедельник заставил ее еще и умыться. Он щедрой струей поливал ей на руки, и Саша с наслаждением окунала разгоряченное лицо ввосхититель-но-прохладную, кристально-чистую, живительную влагу. С каждой новой пригоршней воды ночные страхи таяли, отступали, и когда Саша, отфыркиваясь, выпрямилась, она, наконец, смогла улыбнуться.