Семь раз отмерь

Чейз Джеймс Хедли

– Вот видишь, дорогой! – воскликнула Клодетта, ставя поднос на столик. – Я же сказала, что нам подвернется что-нибудь. – И она кинулась в объятия Пьера.

Ровно в 23.30. Пьер в сопровождении Клодетты вошел в переполненный бар в отеле «Хилтон». Они растерянно обвели взглядами зал, но не увидели никого похожего на Лу Бреди. Чья-то рука коснулась локтя Пьера. Оглянувшись, он увидел неприметного человечка с бородой и усами, довольно полного, со сползающими на нос очками. Супруги уже привыкли к перевоплощениям Бреди, но сейчас он провел их весьма ловко.

– Идем в мой номер, –

спокойно произнес Бреди.

По дороге на четвертый этаж никто не проронил ни слова. Лишь войдя в номер, Пьер воскликнул:

– Лу, это просто фантастика!

– Конечно. – Бреди предложил Клодетте единственное кресло, указал Пьеру на стул, а сам уселся на кровать. – Для вас имеется срочная работа. Это очень важно. Слушайте внимательно.

Не упоминая об иконе, Бреди сказал им, что они должны находиться рядом с супругами Лепски, постоянно держать их в поле зрения, едва только те сойдут с трапа самолета в аэропорту Шарля де Голля в ближайшую пятницу.

– Они проведут некоторое время в Париже, затем отправятся в Монте-Карло и на побережье и после этого в Швейцарию. Все это время вы должны быть неразлучны, как грудной ребенок неразлучен с матерью. У женщины в руках будет находиться дамская сумочка, а в ней некий предмет, о существовании которого она не подозревает. Сумочка с этим предметом должна любой ценой попасть в Швейцарию. Он надежно зашит в ней, и я не думаю, что на таможне возникнут сложности, но вы должны убедиться, что женщина с сумочкой благополучно пересекла границу.

Пьер насторожился:

– Что это за предмет?

– Тебе это знать ни к чему, но предмет очень ценный.

– Надеюсь, не наркотики?

– Конечно, нет! Всего лишь произведение искусства.

Пьер и Клодетт обменялись понимающими взглядами.

– Сделать это как будто нетрудно. И какова цена?

– Двадцать тысяч в швейцарских франках и издержки, – сказал Лу Бреди, подсчитавший все заранее. – Можете рассматривать это как оплаченный отпуск.

– Давай все точно обговорим, – сказал Пьер, который хорошо знал, что с Лу всегда надо держать ухо востро. – Мы должны следовать за этой парочкой, останавливаться в одних и тех же отелях, следить, чтобы женщина не расставалась с сумочкой, не забыла ее случайно где-нибудь при переезде с места на место, и, когда сумочка пересечет швейцарскую границу, мы получим двадцать тысяч франков. Правильно?

Бреди теребил свою фальшивую бородку.

– Еще кое-что, Пьер. Вы приедете с ними в Швейцарию, остановитесь в том же отеле. Когда их не будет в номере, заберете сумочку и привезете ее ко мне в отель «Эден», в Цюрихе. Тогда и получите деньги.

– А кто эти люди?

– Хороший вопрос. Да, вам это нужно знать. – Лу помолчал. – Он детектив первого класса из полиции Парадиз-Сити, а женщина – его жена.

Пьер замер:

– Ты хочешь сказать, что я должен похитить сумочку у жены опытного копа?

– А что здесь такого?

– Да что угодно! Представляешь, какой крик поднимется при исчезновении сумочки. Ну, а уж коп перевернет все вверх ногами. Мне это не нравится, Лу.

Бреди улыбнулся:

– Спокойнее. Он не узнает, что сумочка пропала.

– Но

его жена узнает, – резко сказала Клодетта.

– Ни тот, ни другая ничего не узнают. У меня имеется точно такая же копия первой, и я передам ее вам в Швейцарии, а ты просто переложишь вещи миссис Лепски в копию и, спокойно выйдя из номера с оригиналом, отправишься ко мне. Никто не заподозрит подмены.

Дювайн немного подумал, потом одобрительно кивнул:

– Да, голова у тебя варит. Ладно, пойдем дальше. Где они собираются останавливаться? Ты же знаешь, что номера в отелях Парижа, а тем более Монте-Карло, нужно заказывать заранее. Так что мне нужен их точный маршрут.

– Не вопрос. – Бреди вынул из бумажника сложенный листок бумаги. – Эд все проработал. Кузен Кендрика отправился в отделение «Америкэн экспресс» в Парадиз-Сити и сказал девушке, которая организовала их поездку, что хочет послать им цветы во все отели, где они остановятся. Она дала ему копию их маршрута. Они пробудут четыре дня в отеле «Эксельсиор» в Париже, три дня в отеле «Метрополь» в Монако и три дня в «Монтре Палас» в Монтре. Здесь есть все даты. – И он протянул Пьеру листок.

– Двадцать тысяч швейцарских франков и расходы?

– Да.

Клодетта в экстазе вздохнула.

Пьер изучил маршрут, некоторое время подумал, затем глянул с улыбкой на Лу:

– У меня появилась идея. А что, если мы случайно окажемся в аэропорту в тот момент, когда прибудут супруги Лепски? Клодетта завяжет с ними разговор, потом подойду я. Вы намереваетесь остановиться в «Эксельсиоре»? Ах, какое совпадение! Мы тоже там остановились, а потом направляемся в Монако… У нас здесь машина, так что мы можем вас захватить с собой в «Эксельсиор». Я знаю американцев, Лу, так что гарантирую, мы быстро станем друзьями. Их хлебом не корми, но дай почувствовать, как мы их уважаем. Так что я покажу им все достопримечательности Парижа, а затем отвезу в Монако. Я буду улаживать все их проблемы с багажом, так что сумочка всегда будет в поле моего зрения.

– Отлично! Но недооценивать Лепски опасно. Он опытный коп.

– Это уж мои проблемы. А теперь неплохо бы получить небольшой аванс.

Бреди полез в карман за бумажником.

Густав Хольц укладывал в «дипломат» документы, когда в кабинет вошел Герман Радниц.

– Вам нужно срочно повидать Клода Кендрика и узнать, как именно он намеревается переправить икону в Цюрих и с кем именно он проворачивает это дело. Если я не буду точно уверен, что он сможет доставить туда икону, я откажусь от этого дела.

– Как скажете, сэр, – кивнул Хольц. – Я немедленно займусь этим.

– Подождите. – Радниц закурил сигару. – Нужно найти замену Лю Силку.

Глаза Хольца на секунду сузились. Лю Силк был наемным убийцей, карающей десницей Радница, многие года избавлявшей Радница от неугодных ему людей. Несколько месяцев тому назад Силк погиб в ходе операции, не имевшей отношения к Радницу.

Радниц был высокого мнения о талантах Хольца, за много лет успев убедиться, что тот мгновенно находит решение любой проблемы. Но сейчас даже он удивился, когда Хольц с готовностью кивнул.