Семь раз отмерь
Шрифт:
Лепски сделал недовольную гримасу:
– Это я бродяга? Чем тебе не нравится мой вид? Мне ничего не надо. Бродяга, а? Что ты хочешь этим сказать?
Кэрол тяжело вздохнула:
– Пожалуйста, успокойся. Ты должен выглядеть как преуспевающий красивый муж, а не как зачуханный коп.
Лепски поднял бровь.
– Ах, красивый…
– Чертовски красивый и сексуальный, Том.
Лепски выпятил грудь:
– Ладно. Я согласен, что мне следует немного приодеться. Пусть будет по-твоему, беби, давай потратим
Кэрол схватилась за голову и со сдавленным криком убежала на кухню.
Лепски услышал придушенный вопль:
– Мой яблочный пирог!
Ее отчаяние было настолько неподдельным, что Лепски, хотя уже и привык к подобным сценам, был вынужден уткнуться в салфетку, чтобы приглушить свой хриплый хохот.
Глава 2
Герман Радниц сидел под навесом на террасе самого роскошного номера в отеле «Бельведер», с выходом на крышу, и просматривал какой-то юридический документ. Своими полузакрытыми глазами, крючковатым носом, почти беззубым ртом и испещренной темными пятнами кожей, приземистый толстый Радниц напоминал огромную жабу. Но внешность мало беспокоила его. У него были деньги и власть, и ему доставляло удовольствие видеть, как лебезили перед ним очень многие, особенно женщины.
Этим утром он разрабатывал план, суливший ему огромную прибыль. Требовалось лишь уладить некоторые проблемы с законом, но в этом Радниц был большой мастер.
Появление Густава Хольца отвлекло его, и он, нахмурясь, недовольно глянул на своего секретаря. Хольцу было около пятидесяти лет. Это был высокий худощавый лысый мужчина с глубоко посаженными глазами и жестким ртом. Мало кто знал, что Хольц обладал поистине математическим умом, свободно владел восемью языками, тонко разбирался в политике. Он был поистине правой рукой Радница.
– В чем дело? – резко спросил Радниц. – Я занят.
– Пришел Клод Кендрик, сэр. Ему назначена встреча. Вы его примете?
Радниц отложил документ.
– Пусть войдет. – Он указал на документ. – Взгляните на это, Хольц, пункт десять. Он мне не нравится. Это нужно исправить.
Секретарь вышел с документом. Тут же на террасе появился Клод Кендрик в безупречном голубом полотняном костюме. Его парик был на сей раз тщательно расчесан. В руках Кендрик держал портфель.
Радниц хмуро посмотрел на вошедшего:
– В чем дело? Я занят.
Кендрик трепетал перед Радницем. Но он знал, что у Радница есть необходимая ему сумма. Лицо Кендрика расплылось в угодливой улыбке.
– Вы никогда не бываете свободны, мистер Радниц, – промурлыкал он, приближаясь к письменному столу. – Извините за вторжение, но у меня есть кое-что, что может вас заинтересовать.
Радниц пожал плечами и равнодушно ткнул пальцем в направлении кресла:
– Что это? Сядьте!
Кендрик
– Так любезно с вашей стороны, мистер Радниц. Благодарю за оказанную честь.
– Так что это? – бесцеремонно рявкнул хозяин.
Кендрик заморгал. Ему не повезло: этот всесильный и ужасный миллиардер был в плохом настроении. Кендрик понял, что его обычная лесть будет только раздражать Радница. Пришлось сразу брать быка за рога.
– Выставка сокровищ Эрмитажа в Вашингтоне.
Проблеск интереса мелькнул в полуприкрытых глазах Радница.
– Ну и что с того?
– Возможно, вы не видели каталог. Бесподобные сокровища, бесценные…
– Я просматривал его. Ну и что же?
Кендрик вытащил из «дипломата» каталог, который он прихватил с собой. Открыв его на странице 54, он услужливо положил книгу перед Радницем:
– Вот эта вещь.
Радниц некоторое время смотрел на изображенную на фотографии икону, потом прочел аннотацию и бесстрастно взглянул на Кендрика:
– И что дальше?
– Уникальная, единственная в своем роде вещь. – Кендрик широко улыбнулся. – По-видимому, самая первая русская икона.
– Я умею читать, – жестко сказал Радниц. – Но при чем здесь я?
– Я полагаю, сэр, на аукционе эта икона может стоить не менее двадцати миллионов долларов.
Радниц отложил каталог, и его глаза затуманились.
– Возможно, но эта икона не продается. Это собственность Советского государства.
– Конечно, мистер Радниц, но ведь всякое случается. Заинтересовало ли бы вас предложение купить ее, скажем, за восемь миллионов долларов?
Радниц надолго задумался, глянул на Кендрика, который улыбался ему с надеждой в глазах.
– Вы это серьезно? – спросил Радниц с железом в голосе.
– Серьезнее некуда.
Радниц поднялся и подошел к краю террасы, окаймленной цветами. Стоя спиной к Кендрику, он созерцал панораму залива, о чем-то напряженно размышляя. Глядя на него, Кендрик почувствовал, как сердце его забилось, и сказал себе: «Рыбка клюнула!»
Постояв минут пять неподвижно, Радниц вновь вернулся к своему креслу и сел.
– Как она может появиться на аукционе? – спросил он.
– Конечно, не может. Но для коллекционера, заинтересовавшегося этим сокровищем, можно кое-что сделать.
– А именно?
– Мне было сказано, что, если я найду заинтересованного покупателя, он незамедлительно получит икону. Тот, кто это предлагал, слов на ветер не бросает. Я не пришел бы сюда, сэр, если бы не был уверен в этом.
– А сроки?
Кендрик немного расслабился. Рыбка была на крючке.
– Где-то на следующей неделе. Но это при условии, что восемь миллионов долларов будут переведены в швейцарский банк.
Радниц вытащил из ящика на столе сигару и начал раскуривать ее: