Семь с половиной женихов Евангелины
Шрифт:
Бах! Бах! БАХ!
Бессмысленные белесые глаза отыскивали врагов внизу, под ивовыми ногами, под плоскими камнями подошв.
Бах! Бах!
Плоские острые, неровно обломанные угрожающие зубы без устали, с визгом, как циркулярная пила, точили деревья, которые чудовище пихало в каменную пасть. Каменные кулаки носились в воздухе, как валуны во время горного обвала. Каменные уши с треском колыхались над крохотной, не особо умной головенкой.
На шее монстра сидел его создатель, решительный и яростный. Громкими воплями он подначивал свое меланхоличное
– Я вам покажу, - верещал гном, красный от праведного гнева, размахивая молотком высоко, почти в небе, над головами перепуганных насмерть Оборотней, - как пленять! Путников! Это насилие над личностями! Это похищение! Мы найдем на вас управу! А ну, Геракл - ломай эту башню!
– Ло-о-омай, - повторил заяц медленно, переведя взгляд белесых глаз на башню. Его язык ворочался так же медленно, чем мысли в каменной тесной голове. С высоты своего роста он не мог не заметить, что башня уже разломана, крыша ее снесена, но приказы не обсуждаются. Ом медленно-медленно размахнулся и врезал кулачищем в стену башни. С грохотом башня немного съехала со своего фундамента, посыпались каменные осколки. Если бы сейчас кто-то находился внутри, то плохо бы ему пришлось.
Но гном, похоже, об этом не подумал. Успех его детища вдохновил неуемного творца; Ромео, ликуя, заорал и засвистел на всю округу, хохоча и торжествуя победу над недвижимостью.
– Ага!
– орал он.
– Знай наших! Бей еще!
– Е-е-еще, - гулко, басовито повторил послушный заяц, неторопливо размахиваясь второй лапищей.
– Эй, эй!
– орали перепуганные оборотни, носясь где-то внизу, под лапами каменного монстра, уворачиваясь от каменных осколков.
– Это, вообще-то, частная собственность!
– А-ха-ха-ха!
– безумным демоном хохотал сверху неуемный гном.
– А вы похитили моего частного хозяина! Негодяи! Я пришел, чтобы освободить его! Я всех осбододю! Освобожду! Освобо.. .Я, я, я - герой и победитель!
– Хозяин твой, - орали оборотни, сложив ладони рупором, - давно тю-тю!
– Ась?
– переспросил гном, перекрикивая грохот ломающейся башни.
– Тю-тю! Улетел!
– орали, надрываясь, оборотни.
– Вон он, парит над лесом!
Гном задрал голову и вдалеке, по злотому сверканию, опознал Роланда. От его золотой чешуи солнечные зайчики прыгали по кронам, по полянкам, и в лесу словно праздник настал.
– Да как же так-то?
– удивился гном.
– Как он освободился?.. Кто посмел его спасти, кроме меня?!
– Его спасла Евангелина-а-а!
– орали оборотни.
– Убери своего зайца кошмарного!
– Евангелина?!
Ромео с хрустом поскреб в голове молотком и велел зайцу башню не рушить.
– Что-то я запутался, - произнес он, - кто кого спасать должен.
***
Роланд опустился на землю прямо перед самым замком, перед откидным мостом. Тот был опущен - мол, заходите, гости дорогие! Сам Черный Драконище сидел на стене, над воротами, увитыми сонными розами, и смотрел на приближающихся людей.
Я ужасно волновалась. Я шла впереди, рассчитывая на то, что Драконище не станет плеваться огнем в меня, а значит, и женихам моим ничего не угрожает. может быть.
Сразу за мной, ближе всех, шел хитрый Роланд. Он молчал, но я чувствовала - в любой момент он готов развернуть золотые крылья и прикрыть ими нас всех.
Когда до решеток ворот осталось всего ничего, я встала и взглянула в глаза Черному Драконищу. Мне очень хотелось выглядеть мужественной, смелой, но получалось плохо.
– Эй, страшный Черный Дракон!
– выкрикнула я, хотя это было совсем ни к чему, Дракон слышал хорошо.
– Я сделала выбор! Я - не капризная невеста! И у тебя нет никаких прав меня здесь удерживать! Поэтому я требую, чтобы ты меня в покое оставил и никогда больше не смел похищать и запирать в своем замке!
Драконище усмехнулся, рассматривая нашу маленькую компанию.
– Выбрала?
– повторил он.
– Вот как? И кого же из них троих?
Я поперхнулась. О нет. Он что, рассчитывает прицепиться к тому, что трое - это не один, и выбор недействителен?! Но отступать было некуда; и отрекаться ни от кого из троих я не хотела!
– Всех!
– выкрикнула я.
– Я всех троих выбрала, ясно? Я вольна говорить «да» и «нет» всем, кому захочу! И если мы вчетвером готовы жить в мире и согласии, то не тебе мне указывать, сколько у меня должно быть мужей, ясно?
– Но такой союз, - хитро посмеиваясь, ответил Драконище, - возможен только при наличии магической уникальной связи. Ты знаешь об этом?
– Знаю!
– выкрикнула я дерзко.
– И приложу все магические усилия, чтобы эта связь у нас возникла! И да, заклятье еще свое сними, а то я кувыркаться боюсь - вдруг превращусь в черную драконицу в самый неподходящий момент?!
– Кувыркаться, - повторил Драконище, как будто немного смутившись, оглядев всех троих моих женихов.
– Значит, кувыркаться...
– Позволь-ка мне с ним поговорить, - произнес Роланд вкрадчиво, оттеснив меня плечом.
– Как дракон с драконом!
Он вышел вперед, небрежно сунув руки в карманы, с прищуром оглядел огромного грозного соперника.
– Послушай, - произнес он небрежно, - ты ведь проиграл. Девушка не любит тебя - и никогда не полюбит. Мы, конечно, можем подраться, и ты, конечно, нас всех победишь -такой могучий и большой. И оставишь ее несчастной, с разбитыми мечтами и ранящими воспоминаниями. Тебе оно надо?
– А у тебя есть, что мне предложить?
– быстро поинтересовался Драконище.
– Чтобы залечить мои разбитые мечты?
– Драконья гора, - ответил Роланд также быстро, словно выбрасывая козырь.
– Мой дом, битком набитый золотом. Разве это не достаточное утешение?
– Мало, - хищно ответил Драконище, посмеиваясь.
– Еще золото есть?
Роланд изменился в лице. Но быстро сообразил, ухватил у Эвана из-за пояса его ритуальный нож, и на руке дракона проступила золотая чешуя.