Семь сестер. Сестра луны
Шрифт:
– А у тебя есть парень, Тигги? – неожиданно поинтересовалась у меня Зара, пока мы осторожно пересекали небольшую речушку по узенькому деревянному мосту. Брызги воды на прибрежных валунах уже успели превратиться в искристый лед. Невероятно красивые скульптуры изо льда получились.
– Нет, – ответила я коротко. – А у тебя?
– Что-то вроде того… Пожалуй, это единственное, что заставляет меня терпеть эту школу.
– И как его зовут?
– Джонни Норт. Вообще-то он у нас мачо. Все мои одноклассницы влюблены в него по уши. Мы с ним пару раз встречались в лесу, курили… Но парень он плохой, если ты понимаешь,
– Конечно, понимаю, – ответила я негромко, а про себя подумала: и почему это все мы, женщины, так падки на плохих парней, на тех, кто попользуются нами, обидят, а потом с легкостью бросят. Ведь полно же хороших, приличных парней! И мужчин тоже. Но они все сидят себе тихонько в сторонке и терзаются тем, что не могут найти себе пару.
– То есть я не хочу сказать, что он уже совсем плохой. Скорее, он напускает на себя такой вид. Выпендривается перед своими дружками. А вот когда мы с ним вдвоем, то можем поговорить и на очень серьезные темы, – продолжала откровенничать со мной Зара. – Понимаешь, у Джонни было очень трудное детство. Но в душе он хороший и добрый.
Я искоса глянула на Зару. По ее лицу разлилось мечтательное выражение. Вот она и ответила на мой вопрос, почему женщины так и льнут к плохим парням, подумала я. Потому что в глубине души каждая женщина искренне верит, что ее избранник вовсе не такой уж плохой, как о нем все думают. Просто его никто не понимает. Никто! И только она одна способна понять его тонкую душу и даже, быть может, спасти его…
– Мы по-настоящему сблизились только в последнем триместре, но все мои подружки в один голос утверждают, что для него главное – это залезть ко мне в трус… – Зара оборвала себя на полуслове и даже немного покраснела, что, безусловно, делает ей честь. – Ну, ты понимаешь, о чем я. Да, Тигги?
– Вполне возможно, твои подружки не так уж далеки от истины, – ответила я, невольно поразившись раскованности Зары. В ее возрасте я и представить себе не могла, что можно беседовать о сексе с кем-нибудь из взрослых. Особенно с едва знакомым тебе человеком. Я осторожно притормозила и почувствовала, как колеса сами собой, по инерции прокатились еще несколько метров по замерзшему снегу, съехав несколько в сторону от небольшой деревянной хижины, примостившейся в расщелине. Горы по обе стороны расщелины взметнулись ввысь, образовав высоко в небе красивую арку. Ничего не скажешь! О лучшем месте для уединения и мечтать не приходится. Пейзаж одновременно величественный и немного жутковатый. Мы вылезли из машины и направились к хижине. Сразу же защипало лицо. Я натянула шарф до самого носа, потому что мороз был таким сильным, что мне стало трудно дышать.
– Вот так холодина! – воскликнула я. – Наверное, градусов десять, если не больше. И как только Чилли выживает здесь зимой?
– Думаю, он привык к морозам. А сейчас у него и хижина своя появилась. Так что он в полном порядке. Подожди меня здесь, ладно? – Зара остановилась перед закрытой дверью. – Пойду, предупрежу Чилли, что к нему посетитель. А заодно и успокою, скажу, что ты не из социальной службы. – Девочка весело подмигнула мне, быстро сделала по снегу еще пару шагов и скрылась за дверью.
Я принялась внимательно разглядывать хижину. Хорошая работа! Добротная… Домик сложен из цельных, крепких сосновых
Но вот дверь отворилась, и в щель просунулась голова Зары.
– Можешь входить, – окликнула она меня.
Я подошла к Заре и переступила порог хижины. Меня сразу же обдало живительным теплом, правда, в помещении висел густой дым и царил полумрак. Но постепенно глаза адаптировались к отсутствию света. Единственным источником освещения в комнате были две старые керосиновые лампы и трепещущие языки пламени в дровяном камине. Зара взяла меня за руку и потащила вперед, к истершемуся кожаному креслу, стоявшему возле камина.
– Чилли, это моя подруга Тигги, – объявила она громко.
Яркие глаза цвета спелого ореха тут же уставились на меня и принялись буравить. Лицо все в глубоких морщинах. Так выглядит карта, воспроизводящая разбегающиеся в разные стороны дороги в каком-нибудь большом столичном городе. Я поняла, что в комнате задымлено вовсе не из-за отсутствия тяги в камине. Старик сжимал своим маленьким ртом длинную деревянную трубку. Если бы не волосы на голове и не задубевшая кожа на лице, то он был бы очень похож на какого-нибудь средневекового монаха.
– Здравствуйте, Чилли, – поздоровалась я и, сделав несколько небольших шажков к нему навстречу, протянула руку для приветствия. Но он своей руки не подал, а продолжал пристально пялиться на меня.
И чем дольше он сверлил меня взглядом, тем все сильнее начинало биться сердце в моей груди. Я закрыла глаза, чтобы обрести равновесие, и перед моим мысленным взором тут же пронеслось странное видение. Будто я нахожусь в какой-то пещере и смотрю в глаза женщине. А она что-то ласково шепчет мне на ухо, откуда-то стелется густой дым, закрывая ее лицо, а я все кашляю и кашляю…
И тут до меня дошло, что я действительно кашляю. Я открыла глаза, и меня тут же повело в сторону, я немного пошатнулась, пытаясь снова вернуться в день сегодняшний. Зара поймала меня за руку.
– С тобой все в порядке, Тигги? Здесь сильно воняет, по-моему.
– Все в порядке, – успокоила я ее, устремив глаза, полные слез, на Чилли. Такое чувство, что я не могу оторвать свой взгляд от его лица, хочу, но не могу.
«Кем же ты мне приходишься?..»
Вот его губы слегка зашевелились, и он негромко обронил несколько слов на незнакомом мне языке, потом поманил меня к себе худым костлявым пальцем, приказывая подойти к нему поближе. Я безропотно повиновалась, оказавшись всего в нескольких сантиметрах от старика.
– Садись, – приказал он на ломаном английском, указывая на единственный, грубо сколоченный табурет, стоявший в комнате рядом с камином.
– Ступай же, – подбодрила меня Зара. – А я устроюсь тут на полу.
Она схватила подушку с железной кровати и положила ее прямо на голый бетонный пол: все мягче будет.
– Ворожейка! Хотчивитчи! – неожиданно воскликнул Чилли, ткнув в меня полусогнутым костлявым пальцем. Потом откинул голову назад и весело рассмеялся. – Pequena bruja!