Семь смертей Эвелины Хардкасл
Шрифт:
– И вы не остановите злодея? – шепчу я, ошеломленный его бессердечием.
– Я восемь раз переживал этот день, и, что бы ни делал, результат всегда один: Эвелина погибает. – Он водит пальцем по краю столешницы. – Все, что случилось вчера, произойдет и завтра, и послезавтра. Поверьте, любое ваше вмешательство будет лишь повторением прошлого и ни к чему не приведет.
– Даниель, она мне друг, – с горячностью заявляю я, изумленный глубиной своего чувства.
– И мне тоже. – Он склоняется поближе. – Однако же, как бы я ни старался изменить ход сегодняшних событий, всякий раз становлюсь виновником тех несчастий, которые пытаюсь предотвратить. Эвелина обречена,
Он встает, дергает ржавую ручку окна, с усилием распахивает створку и глядит куда-то вдаль, где его ждет то, чего мне не понять еще четыре дня. Его совершенно не интересуют ни я, ни мои страхи, ни мои ожидания. Я – всего лишь часть давно прискучившего ему повествования.
– Но это же бессмысленно, – возражаю я, надеясь напомнить ему о достоинствах Эвелины. – Эвелина добрая и отзывчивая, ее здесь не было девятнадцать лет. Кому понадобилось ее убивать?
И тут у меня закрадывается подозрение. Вчера в лесу Эвелина рассказывала, как родители не простили ей того, что она оставила Томаса без присмотра. Она и сама винила себя за смерть брата от руки Карвера, но родители, по ее словам, возненавидели дочь с такой с силой, что собирались подстроить какую-то подлость на балу. Неужели они и в самом деле пойдут на убийство собственной дочери? В таком случае очень кстати, что я должен встретиться с Хеленой Хардкасл.
– Не знаю, – раздраженно отвечает Даниель. – Здесь столько всяких тайн, и найти среди них нужную очень непросто. Однако же настоятельно советую вам немедленно заняться поисками Анны. На первый взгляд кажется, что восемь обличий – это много, но, будь их даже вдвое больше, с этой задачей им все равно не справиться. Нам нужна помощь.
– Анна! – восклицаю я, вспомнив о незнакомке, которая сопровождала избитого дворецкого. – Это знакомая Белла?
Он глубоко затягивается сигаретой, щурит глаза, пристально глядит на меня, словно оценивая, что именно рассказать мне о будущем.
– Она, как и мы, не может отсюда выбраться, – наконец произносит он. – В данной ситуации ее можно считать другом. Анну нужно отыскать прежде, чем ее отыщет лакей. Он охотится на нас обоих.
– Вчера вечером он подбросил дохлого кролика мне в спальню, то есть в спальню Белла.
– Это пустяки, – говорит он. – Сперва он подстраивает всякие гадости, а потом пытается убить.
Меня мутит, кровь стынет в жилах. Все это я подозревал, и тем не менее равнодушное упоминание об убийстве звучит жутко. Я закрываю глаза, делаю долгий выдох через нос, стараясь избавиться от страха, – Рейвенкортова привычка, так он успокаивается, хотя я не знаю, откуда мне об этом известно.
Открываю глаза. Волнение исчезает.
– Кто он? – спрашиваю я с неожиданным упорством.
– Понятия не имею, – отвечает Даниель, выдувая дым в окно. – Будь я в самой обычной преисподней, назвал бы его дьяволом. Он поочередно избавляется от нас, его соперников, чтобы первым дать ответ Чумному Лекарю.
– У него тоже разные обличья?
– Как ни странно, нет, – вздыхает он. – Судя по всему, они ему не нужны. Все наши обличья ему известны, он нападает именно в минуты нашей слабости. К примеру, все мои ошибки он успешно обратил на пользу
– Как остановить того, кому известны все наши дальнейшие действия?
– Знай я это, не беседовал бы с вами, – раздраженно произносит Даниель. – Будьте осторожны. Он блуждает по особняку, как призрак, алчущий возмездия, а если застанет вас одного… Короче, постарайтесь не встречаться с ним наедине.
Даниель мрачнеет, в голосе сквозят жутковатые нотки. Похоже, будущий я оказался во власти неведомого лакея, и это страшит больше любых предупреждений об опасности. Нетрудно понять почему. Чумной Лекарь дал мне восемь дней, чтобы найти убийцу Эвелины, и восемь обличий. Себастьян Белл проспал полночь, и теперь в его тело я больше не попаду.
Остается семь дней и семь воплощений.
Второй и третий облики – дворецкий и Дональд Дэвис. Незнакомка не упомянула Дэвиса, что весьма странно, но, очевидно, к нему применимы те же правила, что и к дворецкому. У обоих много времени до полуночи, но один жестоко избит, а другой спит где-то на дороге к Блэкхиту. Значит, на них полагаться бесполезно. Равно как и на второй, и на третий день.
В день четвертый я – Рейвенкорт, хотя от него тоже толку мало. Не знаю, чего ждать от оставшихся четверых. Даниель, безусловно, человек способный, но все равно создается впечатление, что Чумной Лекарь играет краплеными картами. Если лакею действительно известны все мои слабости, то Бог мне в помощь, потому что слабостей у меня хватает.
– Расскажите, пожалуйста, все, что вы узнали о гибели Эвелины, – прошу я. – Может быть, вдвоем мы сможем вычислить убийцу прежде, чем лакей подстроит нам очередную пакость.
– Каждый раз она погибает ровно в одиннадцать часов вечера, – отвечает он.
– Это все, что вам известно?
– Нет, но мне не хочется рисковать, рассказывая вам обо всем. – Он с сомнением косится на меня. – Мои планы основаны на ваших дальнейших действиях. Если вы узнаете, что я собираюсь предпринять, то поступите иначе, и все остальное пойдет насмарку. Вы либо помешаете развитию событий, которые должны закончиться в мою пользу, либо окажетесь не там, где должны быть, чтобы отвлечь внимание человека, спальню которого я должен обыскать. Одно невпопад произнесенное слово разрушит тщательно подготовленную затею. А нам обоим надо добиться, чтобы день шел своим чередом. – Он усталым жестом утирает лоб. – Простите, Рейвенкорт, но вам лучше всего проводить свое расследование без посторонней помощи.
– Ну, если вы настаиваете… – вздыхаю я, надеясь не выказать своего разочарования, что само по себе глупо, ведь он – это я, и ему известно, что я чувствую. – Однако же ваш совет найти убийцу свидетельствует о том, что вы доверяете Чумному Лекарю. Вы знаете, кто это?
– Пока нет, – говорит он. – И нет, я ему не доверяю. Мне точно известно, что он преследует какие-то свои цели, и я не вижу иного выхода, кроме как согласиться на его требования.
– А он вам не объяснил, из-за чего все это с нами происходит? – спрашиваю я.
Из коридора доносится какой-то шум. Мы оба поворачиваем голову. В дверях появляется камердинер Рейвенкорта, на ходу снимает пальто, пытается высвободиться из хватки фиолетового кашне. Он тяжело дышит, щеки припухли от холода, волосы растрепаны ветром.
– Вы за мной посылали, милорд? – спрашивает он, срывая кашне с шеи.
– Каюсь, старина, это я расстарался. – Даниель ловко входит в роль. – У вас очень много дел, вот я и подумал, что без Каннингема вам не обойтись. Кстати, и меня дела заждались. В полдень я встречаюсь с Себастьяном Беллом.