Семь смертей Лешего
Шрифт:
Кузнец, предмет вожделенных мечтаний женщин и девиц селения, собственной персоной пожаловал в дом, волоча на плече отца, словно это был куль с мукой. Видать неплохо они поговорили, раз папаша находился в полной прострации, а глаза кузнеца, голубые и бездонные, словно горные озера, были подернуты мутной поволокой алкогольного дурмана. В ответ на ее приветствие он только кивнул головой. Молча прошел в дом, уложил папашу на диван, и, кивнув на прощанье, покинул дом, и, пошатываясь, направился восвояси.
В этот день, а скорее ночь, ей не удалось добиться объяснений от отца. Папаша уснул мертвецким
Она узнала о состоявшейся помолвке, о том, что уже назначен день свадьбы, и кто выбран ей в супруги. И хотя правила предполагали наморщить нос и поломаться немного для приличия, но она этого делать не стала, слишком велика была ее радость, чтобы забивать голову подобными глупостями.
Во время вчерашней попойки они договорились не откладывать дела в долгий ящик и сыграть свадьбу через неделю, потратив оставшееся время на приготовления к свадьбе, закупку выпивки и яств для многочисленных гостей. По замыслу богатея, на свадьбе его дочери должна гулять вся деревня. Ведь дочь единственная, а значит любимая, так пусть эту свадьбу люди запомнят на всю жизнь.
…Столы ломились от яств, вина было столько, что в нем можно утопить всю деревню. На свадьбу кузнеца и дочки сельского богатея пожаловали не только односельчане, но и дальние родственники из близлежащих деревень. Гулянка вышла на славу! Пир и веселье стояли горой, когда на свадьбу прибыли новые гости, чье присутствие льстило богатею, но было не совсем уместным.
Правитель окрестных земель, господин граф собственной персоной. Покинул стены родового замка с небольшой группой стражников, дабы лично поприсутствовать на свадьбе сельского кузнеца и дочки местного богатея. Такое внимание к дочери польстило бы самолюбию любого, если бы не одно пикантное обстоятельство. Сеньор, воспылав страстью к красивой и стройной невесте, решил воспользоваться древним правом господина, правом первой ночи. Этим правом давно уже никто не пользовался, хватало графам женщин для любовных утех и без этого, но подобное право существовало, и по древнему королевскому закону, граф вправе был им воспользоваться.
Как прознал граф о свадьбе, не важно. В каждом селении графства есть у господина свои люди, живущие жизнью обычных селян и при этом являющиеся тайными осведомителями, сообщающими в донесениях хозяину обо всем происходящем в округе, если это может заинтересовать его светлость. Один из соглядатаев и сообщил графу о свадьбе, так красочно описал облик и достоинства юной невесты, что граф воспылал к ней страстью на расстоянии, решив лично, вкусить прелестей, на которые был столь щедр доносчик. В селениях графства, не смотря на упадок и запустение, царящие после эпидемии чумы, все равно происходило достаточно много свадеб, и ни одна не привлекла внимания местного правителя.
Известный дамский угодник, большой любитель женских прелестей, он содержал в замке такое количество аппетитных прелестниц, что у него не было надобности
Похотливые намерения графа были понятны даже самой хмельной из голов, собравшихся за свадебным столом. В возникшей за его появлением гробовой тишине, отчетливо прозвучал голос графа, возвестивший собравшимся о том, что он прибыл в эту богом забытую деревушку, чтобы воспользоваться правом господина на первую ночь с невестой. А поскольку его светлость граф не желает проводить ритуал в этой гнусной дыре, он забирает девушку в замок, обещая вернуть ее после того, как он воспользуется данным ему правом господина.
Отец невесты насупился и молчал, опустив голову, не смея перечить оскорбительным словам господина, собирающегося обесчестить дочь, прикрываясь древним правом, о существовании которого люди успели забыть. Невеста, зардевшаяся от откровенных графских слов, не поднимала глаз, не смея взглянуть на господина, возжелавшего ее. Лишь кузнец не пригнул головы. Набычившись, он взирал на разглагольствующего графа и двух его стражников. Хотя к чему законному властителю они на землях, жители которых привыкли безоговорочно подчиняться своему правителю, как повиновались их предки бывшим ранее поколениям графов. Бунты и восстания крестьян против правителей если и случались, то очень давно, и даже память о них стерлась из людских голов. Они привыкли слепо повиноваться господину, как делали это раньше.
Но даже в робкой и послушной толпе всегда найдется человек, не такой, как все, который может воспротивиться желанию господина, даже если оно подтверждено древним правом. На свадьбе нашелся человек, который не склонил голову, не потупил взор от его насмешливых и высокомерных слов. Граф презирал собравшееся за свадебным столом быдло, предназначением которого было жить исключительно для того, чтобы работать на его светлость. Платить подати и налоги, позволяющие господину жить так, как подобает ему по происхождению. Он и за людей их никогда не считал, бездушные твари, ни на что иное, как на рабский труд, не годные. В своем высокомерии граф не посчитал нужным заметить угрозу, мелькнувшую в глазах кузнеца. Чем дольше он поливал грязью, смешивал с дерьмом собравшуюся на празднество публику, тем сильнее наливались кровью глаза кузнеца, и все отчетливее читалась неприкрытая ненависть в его глазах.
А затем граф прекратил разговоры и протянул руку за тем, что считал своим по праву, облапив аппетитную и упругую задницу молодой девицы, обещающую много приятных минут мужчине, что будет обладать ею. До этого момента граф готов был отступить от задуманного. Он вообще плохо понимал, что за нелегкая занесла его в эту грязную деревушку, ведь у него еще с утра и мыслей не было о визите сюда. В компании стражников он выехал подышать свежим воздухом и не иначе, как посредством колдовства, был занесен сюда, за десятки миль от привычного маршрута.