Семь смертей Лешего
Шрифт:
Построит вверенный ему контингент в тюремном дворе, под прицелом автоматов и пулеметов охраны, и приступит к публичному наказанию сокамерников сбежавшего, ныне казненного зэка. К тому времени бравые парни из охраны поработают над ними. Количество сломанных ребер, выбитых зубов, синяков и ссадин на их телах, в совокупности будут неисчислимы. Физически они будут сломлены, измождены до предела. Условия содержания и скудный рацион изолятора, довершат процесс надлома угодивших туда людей. После карцера, обычная камера покажется пятизвездочным отелем.
Но на этом уготованный для них сюрприз не
Выйдя из тюрьмы, они навсегда позабудут про баб и будут по привычке, ставшей второй натурой, тянуться к мужикам, чтобы унять свербение в заднице. Советские законы четко обозначили подобное извращенное влечение, отмерив за него реальный срок. А значит добро пожаловать обратно в тюрьму, место, где сбываются самые смелые сексуальные фантазии. Ну, а насчет удовлетворения других фантазий позаботится капитан Шалмин, если ему вновь посчастливится лицезреть выпорхнувших из его курятника петухов. Или кто-нибудь другой, наделенный полномочиями, если петухи облетят его курятник стороной.
Но прежде чем они превратятся в презренных петухов, он сыграет с ними в одну веселую игру. Называется она просто и незатейливо, - съешь муравья. Он заставит их принародно жрать муравьев, тех самых, что в течение недели объедали труп казненного зэка. Того самого, что надумал играть с ним в игры, и навлек беду на товарищей по несчастью. Пусть он, горячо любимый сокамерниками, навсегда останется с ними, посредством муравьев переместившись в их желудки. А кто откажется их жрать, или просто поморщится, того ждет смерть. Он даст сигнал охране, наблюдающей за происходящим с высоты пулеметных вышек, окружающих тюрьму по периметру. Он верил в то, что они не раздумывая, с превеликим удовольствием исполнят приказ. И уж будьте уверены, они не промахнутся. Прихлопнут, словно надоедливую муху и посмевшего перечить начальнику зэка, и пару-тройку несчастных, имевших неосторожность оказаться рядом.
Их трупы станут наглядным примером для остальных, после которого не нужны слова и увещевания. Малейшие сомнения покинут их, слетят как ненужная шелуха и это арестантское быдло наперегонки ринется к муравейнику. И упав на колени у подножия кола, с застывшей на нем полусгнившей тушей казненного зэка, горстями захватывая ошалевших от подобного нашествия муравьев, начнут запихивать их в рот, громко чавкая, со счастливыми гримасами, страшась поморщиться от раздирающей глотку муравьиной кислоты, дабы не привлечь к себе внимание, что вполне может закончиться смертью.
Совместными усилиями, спасая собственные шкуры, они сожрут не только всех муравьев до единого, но и от муравейника
Он уничтожит не только Халявина, но и добрую память о нем. Заставит зэков вздрагивать от ужаса, при одном только упоминании его фамилии.
Скоро, очень скоро все это произойдет. Собаки уже рвут поводья из рук солдат. Они больше не наклоняют голов к земле в поисках затерявшегося средь жухлой осенней листвы, следа. Они несутся с гордо поднятыми головами, глаза горят хищным блеском, тела подобно натянутым струнам устремлены вперед. Они еще не видят добычу, но чувствуют ее, и ускоряют ход, пытаясь настичь. И если бы не тянущие назад удавки ошейников, не эти медлительные людишки, они бы уже давно настигли добычу, впились зубами в трепещущую плоть.
Капитан Шалмин видел уверенность собак, готовность в любой миг сорваться с поводка и вцепиться в горло убегающего преступника. Ловил он и взгляды вожатых-собаководов, то и дело бросаемые в его сторону. В их глазах он читал вопрос. Когда прозвучит команда, что отпустит собак на волю, дав им возможность в считанные секунды догнать, свалить с ног и разорвать в клочья беглеца.
Он прекрасно читал в их глазах невысказанный вопрос, но никогда не даст на него положительного ответа. Слишком ценен уходящий лесом беглец, слишком много времени и сил, физических и моральных, затратил он на него, чтобы вот так, походя, убить. Нет, он обязательно доставит его живым и невредимым обратно в зону. Он воплотит в жизнь все замыслы касательно его, пришедшие в голову за время ночевок в промозглом лесу. Пусть потерпят еще немного, и беглец будет у них в руках. Обратная дорога будет спокойной и неторопливой, целиком посвященная одной-единственной заботе, доставить в целости и сохранности обратно на зону бесценное сокровище, за которым пришлось погоняться по глухим, таежным дебрям.
Беглый заключенный явно не ожидал от них такой прыти. Он их и в грош не ставил, считая себя лесным человеком. Куда им, избалованным бездельем, тягаться с ним в умении передвигаться по лесу. Он недооценил их. Возможно, они во многом действительно уступали ему и не выдержали бы слишком долго такого темпа. Окажись они одни, в этой глуши, махнули бы на него рукой еще пару дней назад. И возвратились бы обратно на зону, наплетя что-нибудь начальству о его гибели в одном из множества лесных болот.
Но им не повезло дважды, даже трижды. Во-первых, беглец оказался личным врагом начальник тюрьмы, и он просто обязан был лично участвовать в погоне. Во-вторых, гнусный зэчара не просто сбежал, а прихватил с собой оружие убитого охранника. Ради такого дела они бы и сами не повернули назад, пока воочию не убедились бы в его смерти, или бы не поймали беглеца. Окажись он в их руках живой, или мертвый, погоне, был бы положен конец. Только тогда, они могли повернуть вспять, и с чистой совестью взглянуть в глаза женам и детям, убитых товарищей.