Семь смертных грехов
Шрифт:
Через две недели после того, как я прочитал «Чай для двоих», мне неожиданно предложили работу за границей, несколько месяцев меня не было в Белграде, я работал в Москве и не собирался уезжать оттуда, но внезапно, получив известие о смерти отца, был вынужден вернуться, чтобы похоронить его и вступить во владение квартирой. После похорон, разобравшись с остальными делами, я пришел в опустевшее отцовское жилище, набитое всякой рухлядью, которая утратила свои прежние запахи и приобрела один общий для всех вещей дух. Я таращился на окружавшие меня предметы и на самого себя в тусклое отцовское зеркало с дыркой и чувствовал, что в любой день человек хотя бы на миг может стать умнее. Потому что ежедневно каждый
Вдруг мне пришло в голову, что столь необходимую мне в этот момент чашечку кофе я мог бы выпить как раз в «Вопросительном знаке», и направился прямо на улицу Короля Петра. Стояла теплая погода, терраса оказалась заполнена посетителями, не было ни одного свободного места. Я заметил девушку, которая сидела за столиком одна и пила чай. На ней были туфли — одна черная с белым каблуком, а другая белая с черным каблуком. Рядом с ее чашкой лежала сережка. Золотая, с тремя сверкающими камнями. С тремя бриллиантами. Я оцепенел. Точно такая же лежала в моем кармане. Я подошел, положил на стол ключ и сказал:
— Добрый день, я Аристин, вы мне позволите присесть?
— Так я и поверила, — ответила девушка, — теперь таких имен не бывает. Думаю, что ты врешь, но можешь сесть, раз свободных мест нет. Пей свой кофе и топай отсюда.
Я сел, заказал кофе и предпринял еще одну попытку. Я спросил ее:
— Хотите, я вам расскажу, что мне сегодня приснилось?
— Давай, если не лень. Все равно время даром тратим, — согласилась она.
И тогда я начал рассказывать ей сон, который был описан в «Любовном напитке»:
— Мне снится, что я лежу в какой-то кровати. Надо мной деревянный потолок, а к нему прикреплен четырехугольный стол, накрытый к обеду. Кажется, что он приколочен гвоздями к вывернутому наизнанку дощатому полу…
— Опять ты врешь. Я по глазам вижу, что ты всю ночь не спал. А если ты не спал, то как мог видеть сон?
После этих слов я решил встать из-за стола, но тут она спросила:
— А где у тебя сережка?
— Что-что? — растерялся я, а сам принялся шарить рукой в кармане, хотя понимал, что пока еще ни в коем случае нельзя показывать ей сережку. В конце концов, не зная, что сказать, я спросил: — Какая сережка?
Не сомневаюсь, что, пока я расплачивался за кофе, на моем лице висела бумажная улыбка, но девушка не сдавалась:
— Что значит «какая сережка»? Та самая, которая является условием, чтобы стать героем рассказа «Чай для двоих» и прийти сюда. Поздравляю! Это твой третий обман за сегодняшний день. Ты соврал, даже не дочитав рассказ до конца! Ты даже не нашел сережку…
Я рассмеялся и снова сел за стол. С тех пор мы виделись каждый день. С утра, когда я уходил на работу, она оставалась в моей квартире одна. Нетрудно было заметить, что в мое отсутствие она лазает по ящикам. Ищет бриллианты. Позавчера я наконец показал ей сережку. Я сказал, что купил ее для своей сестры, которая будто бы всегда носит серьгу только в одном ухе. Я был уверен, что она и ее вероятный сообщник, убийца из Калемегдана,
***
Вот что поведал мне мой собеседник. Мы сидели, пили кофе и молчали, и тут он показал рукой на девушку, поднявшуюся на террасу. Ее рот был накрашен черным блеском для губ, а собранные в пучок волосы на голове украшала серебряная шпилька с зеленым стеклянным шариком. Одна туфля была черная с белым каблуком, а другая белая с черным каблуком…
Белый шаг, черный шаг и снова белый шаг, черный шаг. А потом — совершенно особая тишина. Соленая тишина, если можно так выразиться. Он встал, они поцеловались, и пока все смотрели на их поцелуй, она пожала ему руку, хотя в это время обе его руки обнимали ее за плечи. Потом она повернулась ко мне и представилась:
— Асенета. Видно, что в течение жизни вы выбросили больше шляп, чем я успела купить. Вы были правы. Этот ваш напиток действует. Каждая большая любовь начинается с трех маленьких обманов…
Потом девушка положила передо мной на стол коробку мужских конфет с виски «La Rochelle de Luxe».
— Это вам, — сказала она, — но у меня к вам два вопроса, профессор. Этот ваш любовный напиток, чай для двоих, он и на вас оказывает действие? И второй вопрос. Можно ли считать маленьким обманом то, что в будущем станет большой правдой?
— Безусловно, — ответил я.
— Почему бы вам тогда тоже не выпить немного того любовного напитка, которым вы нас так щедро угощаете?
Я засмеялся, они попрощались со мной и ушли в обнимку, а я вместо кофе заказал чай из мяты и тмина. Как будто я жду кого-то на чай для двоих. Я открыл газету «Глас общества», оставленную на столе Аристином, и прочитал, что в этот день, ранним утром, я умер.
* * *
Дорогая моя читательница и дорогой мой читатель, кем бы ты ни был, ты догадаешься, что мои слова в конце этой книги не что иное, как мое признание в любви к тебе. Мой третий маленький обман, который в будущем станет правдой.
Ведь каждая великая любовь начинается с трех крошечных обманов.
Зеркало с дыркой
События происходят перед Манаковым домом, улица Гаврилы Принципа, 5, а потом в зеркале с дыркой
ЗЛОПАМЯТСТВО, или ГНЕВЛИВОСТЬ, — последний в этом перечне смертных грехов. Злопамятных у Данте нет ни в «Аду», ни в «Чистилище», возможно потому, что по большей части вся «Божественная комедия» может восприниматься как некая сумма зла, накопившаяся в памяти человечества за всю его историю. На картине Иеронима Босха гневающиеся изображены в виде слонов. У Шагала на астрологической ладони с семью пальцами злопамятству соответствует второй мизинец, считая справа налево. Этот палец указывает на планету Сатурн.
Привет! Спорим, знаю, что ты сейчас делаешь! Читаешь книгу. А может быть, братишка, тебе не стоило бы ее читать, ведь здесь, в книге, льет дождь. Льет как из ведра. Но если ты все-таки решил прочитать этот рассказ, лучше всего взяться за него осенью, причем поздней, когда уже пахнет снегом. Потому что тебе в любом случае заходить в него придется под проливным дождем, а выходить в метель.
И вот еще что. Заходя сюда, тебе, приятель, не следует иметь при себе никаких ценных вещей, таких, например, как дорогие часы или золотой перстень. А почему, даже слепой увидит. Ведь дело происходит на барахолке. Барахолка тянется вниз по склону к берегу Савы — от рынка «Зелени венац» к пристани и до Манакового дома на улице Гаврилы Принципа.