Семь сокрытых душ
Шрифт:
Завтракала Ада торопливо, думая о том, что еще нужно привести себя в порядок и собрать вещи. Сколько времени у них займет поездка, она не знала, и это ее нервировало. Неопределенности она не выносила.
Как Ада и хотела, отправились в дорогу вовремя и успели выехать из столицы еще без пробок. То, что путь начался гладко, внушало надежду, что и дальше все будет хорошо. Так она и сказала Джеку.
– А ты суеверна, – заметил он, не отрывая взгляда от карты дорог, которую держал разложенной на коленях.
– Может быть, – согласилась она. И, помолчав, спросила о том, что ее уже давно заинтересовало: – Ты мысли умеешь читать?
– Выборочно. Не волнуйся, все сокровенное останется с тобой, – усмехнулся он. Аде так и
Ада ничего не поняла, но решила не переспрашивать. Тем более что сама не любила разговаривать за рулем. Включила тихонько музыку и переключила все внимание на дорогу, чтобы не пропустить нужные указатели. Ее пассажир хотя и держит в руках карту, но кто его знает… Ада бросила мельком взгляд на Джека и вздохнула: ну вот, сидит и читает карту уже вверх ногами, значит, помощи от него ждать не стоит.
Через какое-то время напряжение, которое она поначалу испытывала – проскочить до пробок, не перепутать повороты (все же на машине привыкла передвигаться по коротким и знакомым маршрутам), – спало, и она стала наслаждаться самой ездой, дорогой. Как бы там ни было, а она находится в отпуске, и то, что сейчас отправилась в поездку, создавало приятную иллюзию, что едет на отдых.
Но хорошее настроение продержалось недолго: все испортил звонок от Бориса.
– Ты что это себе позволяешь?! – заорал вдруг, не поздоровавшись, Большой Босс. И было это так неожиданно – и то, что он кричит на нее, и что вообще кричит, – что Ада отняла телефон от уха и в недоумении посмотрела на аппарат, будто причина была в нем: сбились настройки звука, и поэтому голос собеседника раздается раскатами грома.
– Ты что, думаешь, никто тебя не вычислит? – продолжал орать в трубку Борис. Ада покраснела, потому что Джек сложил карту и, глянув на девушку, вопросительно поднял одну бровь.
– Борис, ты о чем? – нашла она в себе силы спросить ровным тоном.
– Не притворяйся, что не знаешь! Только что мне прислали все, на тебя собранное…
– Что? Что именно? – дрожащим от негодования голосом произнесла она. Почему-то подумалось, что Борису отправили те данные по интернату, которые собирали люди Писаренкова. Но что такое могло там быть, о чем не знал Борис, и, главное, что вывело его из себя?
– Секретные счета, липовые договоры, другие махинации – вот что вскрылось! И ты об этом знаешь лучше меня!
– Нет, – растерялась Ада, – у нас все было в порядке… Какие секретные счета? Какие липовые договоры? О чем ты?! Я не понимаю!
Она, уже не отдавая себе отчета, закричала. И пришла немного в себя лишь тогда, когда ее легонько тронул за руку спутник. Ада бросила на него взгляд и увидела, что он знаками просит ее прекратить разговор.
– Ты сейчас где? – отрывисто спросил Борис.
– В дороге.
– Не в офисе?
– Взяла неделю отпуска. Надо кое-какие личные дела решить… Еду в свой бывший интернат.
В трубке повисла пауза, словно Борису очень не понравилось то, что Ада занимается не работой, а какими-то «личными делами».
– Когда вернешься?
– Не знаю. Надолго не задержусь.
– Сразу же перезвони мне. И готовься к серьезному разговору!
– Борис, я не…
– Потом. Когда вернешься, – отрезал он и, не попрощавшись, отключился.
Настроение оказалось безбожно испорченным. Негодование прорывалось дрожью в руках, она вела машину теперь как во сне, невнимательно, думая о словах Бориса. Он никогда с ней так не разговаривал! И, что самое ужасное, она даже не понимала, в чем он ее обвинял! Секретные счета, липовые договоры… Бред какой-то! Они с Игорем все проверяли и перепроверяли.
– Не думай сейчас об этом, – сказал Джек. –
Она молча кивнула. Обсуждать с ним свои деловые проблемы она не собиралась. Хватит и того, что доверила ему, незнакомому человеку, свои личные.
Ада посмотрела в зеркало заднего вида и, убедившись, что полоса свободна, свернула к обочине. Там она остановила машину и набрала номер Сташкова. Пусть он объяснит, что все это значит! Но Игорь то ли не слышал звонка, то ли не мог взять трубку. Ада отправила краткое сообщение с просьбой перезвонить и вновь выехала на трассу.
Как бы ей ни хотелось, она не могла перебороть тревогу, все гадала, чем был вызван гнев Бориса, и прислушивалась, не зазвонит ли мобильный. Даже музыку выключила, чтобы не пропустить звонка Игоря. Джек, слава богу, не отвлекал ее разговорами, карту он сложил и смотрел теперь в окно.
Ада не сразу поняла, что происходит. Вначале на какое-то мгновение из поля зрения исчезло шоссе, словно его скрыл упавший на землю густой туман. Ада автоматически сбросила скорость, но дорога появилась вновь. Но тут изменился пейзаж: только что шоссе с двух сторон сопровождали березово-осиновые посадки, но вот уже вдоль дороги по обе стороны раскинулось поле, заметенное снегом. Ада бросила изумленный взгляд за окно, а затем – на спутника, заметил ли он тоже эту погодную аномалию? Утром было прохладно, но не до такой степени, чтобы выпал настолько густой снег! Да еще в конце мая. Джек продолжал наблюдать за сменой картин с тем же невозмутимым видом, будто не заметил ничего странного.
Затем Ада увидела, как по полю промчалась запряженная лошадьми коляска. Девушка в крайнем изумлении проследила за ней глазами, но тут до нее дошло, что это просто снимают кино! И снег, и коляска просто бутафорские. Наверняка вон за теми деревьями скрывается съемочная группа. Но на дороге тоже творилось что-то странное: асфальтированное шоссе исчезло и превратилось в узкую дорожку, петляющую вдоль могильных крестов. Да как же это они умудрились съехать на кладбище? Ада попыталась затормозить и дать задний ход, но автомобиль вышел из ее повиновения: руль вращался свободно, будто сам по себе, на педали словно давил кто-то невидимый. Она закричала, призывая спутника помочь ей, но только сейчас заметила, что находится в машине одна. А за окном, похоже, резко упала температура, и окна стали быстро покрываться инеем. Машина все так и катила вперед, несмотря на отчаянные попытки девушки остановить ее. Ада включила «дворники», потому что лобовое стекло стремительно затягивалось тонким слоем инея, сквозь который было видно, как снаружи мелькают какие-то тени. «Дворники» сноровисто мельтешили, но справлялись слабо: оставалось лишь маленькое, как в танке, «окошечко», в которое Ада и старалась смотреть на дорогу. Она отчаянно, растеряв хладнокровие, пыталась вернуть себе управление машиной: дергала за рычаг, давила на педали, крутила руль. Но все ее действия оказывались напрасными. Вдруг что-то с глухим стуком упало на лобовое стекло. Ада вздрогнула и увидела, что не затянутое инеем «окошечко» теперь занимает рожа, очень знакомая и очень страшная. Существо, скаля в кровожадной усмешке яркий рот с двумя длинными зубами, заглядывало в салон машины, вращало единственным оставшимся глазом. Ада закричала от ужаса…
Ее крик слился с ругательствами, выкрикиваемыми кем-то рядом.
– Ты что, уснула?! – вопил кто-то над ухом и тряс ее за плечи. Ада открыла глаза и увидела склонившегося над ней парня, красивое лицо которого было искажено то ли гневом, то ли страхом. Ада краем глаза покосилась в окно и увидела, что машина стоит в кювете, развернувшись перпендикулярно к шоссе, так, словно съехала с дороги задним ходом. Спереди – лента шоссе и никакого кладбища, сзади – лиственная посадка, а не заснеженное поле. Сама Ада сидит в кресле, пристегнутая ремнем. Авария? Еще одна мелкая авария? Она уснула во время езды?