Семь текстов
Шрифт:
А уж когда Разрядов ради облегчения мускулолёта выкинул за борт аварийные парашюты, приговаривая, что их, мол, нужно предохранять от износа – капитан вообще потерял сознание.
В себя он пришёл уже только на земле. И увидел рядом, помимо Разрядова и Продолговатого, ещё двух гуманоидов в белых халатах: одного лет 40–45, а другого лет около 588,4–588,5.
– Вот это, помоложе – профессор Дециметр, а постарше – профессор Килограмм, – представил гуманоидов Продолговатый, – наши с Разрядовым научные руководители.
Капитан в науках
Профессор Дециметр сообщил, что маршал Жукошвили, предводитель гигангстеров, стягивает войска в район деревни Ватерполо.
– Ватерполо? Это ведь в графстве Дебошир, да? – уточнил Разрядов.
– Всё правильно, – кивнул Дециметр. – Сейчас я, ребятки, переправлю вас туда по недрополитену.
Профессор Килограмм, в свою очередь, любезно предложил капитану надеть для защиты от гигангстеров сделанный в единственном пока экземпляре сверхпрочный скафандр из чёрных дыр.
– Не бойтесь, – посоветовал профессор капитану, увидев, как проворно тот шарахнулся от предлагаемого изделия, – скафандр скомпонован так, что внутри него гравитационные поля чёрных дыр взаимно подавляются и нейтрализуются. Это вполне реально, капитан. Вспомните: ведь и в поселениях бурильщиков внутри такого сильного источника гравитации, как Солнце, расположенных почти у его центра, и в юпитерианской глубинке – например, в самом Юпитербурге – колонисты живут при совершенно нормальной, при земной силе тяжести.
Капитан настолько поразился тому, что инопланетный учёный находится в курсе земных дел – и, в частности, знаком даже с давней проблемой ликвидации белых пятен на Солнце, – что послушно надел подозрительный скафандр и присоединился к Разрядову и Продолговатому, сноровисто загрузившими оружием вагоны недрополитена. Профессор Дециметр нажал на кнопку включения недропортации, и вскоре трое борцов с гигангстерами уже стояли в поле перед многочисленным противником.
12. Битва при Ватерполо
Как только полчища гигангстеров пошли в атаку, 5–6 Разрядов генералиссимо прокричал: «За меня, ребята…» – и ринулся навстречу врагу, воодушевляя спутников личным примером. Капитан сразу сделал вид, что сильно занят, и остался на месте.
Однако призыв Разрядова услышали самоходные роботы из динамита; звеня медалями за прошлые и будущие боевые заслуги, роботы храбро повылезали из транспортировочных ящиков и тоже бросились на атакующих гигангстеров.
Но тут заработал замаскированный вражеский пустотомёт. И поле, по которому бежали роботы, изъязвили глубокие котлованы. А потом оно превратилось вообще в одну бездонную пропасть. Из неё, с размаху вбивая пальцы в отвесные каменные стены, смог выбраться только сам Разрядов.
На его поросшем мускулами лице вздулись вены: из-за мгновенной потери всей пехоты абориген принял взбешённое
Приговаривая «Жизнь – это удел трусов», 5–6 Разрядов схватил поданный капитаном боевой топор с оптическим прицелом, разбежался и, оттолкнувшись от края пропасти, прыгнул на пару сотен метров вверх.
Казалось, что Разрядов неминуемо рухнет в бездну, но в высшей точке прыжка гуманоид швырнул топор в пустотомёт с такой неистовой силой, что за счёт отдачи от броска полетел назад и приземлился точно на прежнее место.
Брошенный топор, правда, просвистел мимо цели, и капитан почувствовал лёгкий стыд: ведь это именно он, капитан, по незнанию всё перепутал и поставил на топор вместо оптического прицела тубус от микроскопа.
Ничуть не расстроившись, 5–6 Разрядов начал прикидывать: хватит ли отдачи у его сверхзвукового плевка для повторения приёма с подпрыгиванием? А потом в сердцах чуть было не плюнул во врагов порцией слюны в форме бумеранга. Однако решив в конце концов, что противовоздушная оборона противника непробиваема, Разрядов выпустил на гигангстеров подземные торпеды с термоядерными зарядами. И вскоре вдали вспухли величественные слоистые шапки взрывов.
Мощь противника сразу заметно ослабла: в ответ он метнул лишь несколько жиденьких эпицентров стихийных бедствий.
Капитан навёл на очаг победы оптический прицел, укреплённый на винтовке, стабилизированной противотреморным гироскопом, и увидел, что гигангстеры спешно устанавливают механизм циклопических размеров. Из которого вскоре вылезло и стало быстро расти, приближаясь прямо к Разрядову, огромное орудийное дуло.
– Что это такое? – опасливо поинтересовался капитан у Разрядова. – Пушка, всегда стреляющая в упор?
– Почти, – ответил Разрядов, мельком взглянув на дуло. – Это телескопический бомбопровод.
Разрядов быстро приварил к приблизившемуся бомбопроводу несколько дополнительных секций, и вражеские бомбы стали рваться с перелётом.
Первоначальный испуг капитана прошёл: навязанный ему перед боем скафандр с бронёй из спрессованного пространства хотя был очень тяжёлым, но зато надёжно поглощал все летевшие в него пули, осколки и ракеты. Даже ядерные взрывы и жёсткое излучение бесследно проваливались в броню скафандра, не в силах в ближайшие годы дойти до тела капитана.
– Разрядов, Разрядов, – позвал вдруг Продолговатый, – смотри, какая плохая примета: мне напрочь снесло половину черепа. А это точно не к добру. Это явно к чему-нибудь похуже. Может быть, например, даже к смерти…
– Возьми себя в руки, паникёр, – раздражённо одёрнул Разрядов Продолговатого. – И делом займись, а не приставай с глупыми суевериями…
Продолговатый пристыжённо замолчал, взял себя в руки и начал стрелять из пистолета, как настоящий герой: обойму во врага – последнюю пулю себе в висок, обойму во врага – последнюю пулю себе в висок и т. д., но в конце концов действительно скончался.