Семь Толстых Ткачей
Шрифт:
– Мне тоже понравилось. Скажу честно, за эти две недели я уже начал печатать другой роман.
– И о чём, если не секрет?
– Понимаете, это довольно странно. Ну, в смысле, тематика. Я никогда не увлекался радиоэлектроникой. Да у меня даже в школе по физике трояк был! Но на прошлой неделе возникла одна интересная мысль...
– Ну, Дмитрий, наше издательство не выпускает прикладную литературу...
– Я знаю. Я уже заключил контракт с другим...
***
–
– Дорогая, не кричи, дети спят.
– Это ты мне говоришь о детях?!
Таня стояла позади Димы с бокалом вина в руках. На голове растрепанные волосы, да и одежда требует исправления. Под глазами два широких полукруга, а на щеках аляповое пятно косметики.
– Да, дорогая.
– Пальцы летают по клавиатуре, слышится частое, похожее на выстрелы "щелк-щелк-щелк".
– Тебе же плевать на всё! Ты только и делаешь, что тыкаешь эти дерьмовые кнопки!
– Милая, я работаю.
– Ты не работаешь, а отталкиваешь нас! Сколько раз мы занимались любовью за последний месяц?
– Родная, если тебя это так беспокоит, я освобожусь через час, и мы пойдем в спальню. А сейчас не мешай мне, пожалуйста, я занят.
– Я уйду от тебя!
– Куда?
– Повернись, наконец, ко мне!
Таня подошла и развернула кресло на колесиках. И вздрогнула. На секунду ей показалось, глаза мужа стали совершенно белыми. Но потом всё пришло в норму, они превратились в голубые. Разве что, чуть бледней?
– Что тебе надо?
– спокойно спросил Дима. Он не понимал, почему жена так злится.
– Почему ты отдаляешься от нас?
– Я не отдаляюсь. Я сижу в метре от тебя.
– Ты издеваешься, да? Что произошло, почему ты настолько изменился?
– Я не изменился. Просто я работаю допоздна, а ты делаешь из этого трагедию. Если тебе не хватает секса, так и скажи...
– Да причем здесь секс?! Всё поменялось! Ты сидишь перед монитором по четырнадцать часов в сутки. Посмотри на себя! Посмотри.
Дима повернул голову в указанном направлении. Там трюмо. Дима внимательно рассмотрел свое отражение. Он определенно побледнел за этот месяц, но это ему шло. Когда он мылся в последний раз, обратил внимание, насколько рельефным стало тело. Даже в молодости не было такого, хотя занимался спортом почти профессионально. Да и чувствовал он себя превосходно. Позавчера взял грецкий орех и расколол скорлупу большим и указательным пальцем. И уж конечно, у него нет отвратительных синяков под глазами. Он перевел взгляд на жену и подумал: "А ведь я красивее ее".
– Ну и что я там должен увидеть?
– Ты похож на смерть! Ты стал эгоистом!
– В чем же это проявляется?
– Во всем! Я сейчас ору
– И что ты хочешь от меня? Нагнись, я тебя поцелую.
– Да дело не в этом...
Таня опустила голову на грудь, потом подошла к мужу и встала пред ним на колени. Она поставила бокал с вином на пол и заглянула в его глаза. Они точно стали чуть бледнее.
– Я хочу, чтобы ты бросил эту писанину. Я хочу, чтобы ты вернулся на прежнюю работу. Я хочу, чтобы всё было как прежде.
– Откуда ты набралась этих банальных метафор? И зачем мне возвращаться на прежнюю работу? Я получил гонорар за роман больше, чем зарабатывал за год. Когда выйдет фильм, денег станет еще больше. Вторую книгу уже верстают, а мне осталось всего две главы.
– Да плевать мне на деньги!
– Таня вскочила с колен, не забыв прихватить с пола бокал.
– Мы и так хорошо жили! А теперь ты меня пугаешь...
– Тебе нечего бояться. Всё идет хорошо, скоро мы станем по-настоящему богатыми людьми. Мы сможем отдать детей в хорошие университеты, сможем посмотреть мир. Но для этого я должен работать. Может, сейчас я действительно работаю много, но надо ловить удачу за хвост, пока она стоит перед тобой.
– Ты убиваешь меня своей логикой.
– В голосе появилась усталость, она упала в соседнее кресло. Таня поднесла бокал к губам и осушила его.
– Я ухожу от тебя.
– То есть?
– То и есть! Я забираю детей и переезжаю к маме.
– Это глупо и непрактично.
– А мне плевать. Я ухожу. Сегодня же.
– Дети спят. Хотя ты могла их разбудить.
– Козел...
Таня встала с кресла и пошла в детскую. Дима повернулся, вскоре по квартире разнеслось уже привычное "щелк-щелк-щелк". Он не слышал, как жена вызвала такси, не слышал, как за ними закрылась входная дверь. К двум ночи он закончил роман о радиоэлектронике и пошел спать. За последний месяц Дима спал очень мало. Три-четыре часа в сутки - предел. И никогда не помнил снов. Проснувшись, он ощущал лишь легкую тревогу и чувство чего-то потерянного, но не больше. Сон оставался с ним всего несколько секунд, а потом всё выравнивалось, возвращалось в новое русло.
Но Дима видел сны, еще как видел. Каждую ночь. И снилось ему, в основном, одно и то же. Ему снилась...
***
Зима словно имела руки. Или лапы. Да, именно лапы, покрытые белой шерстью и с когтями гор на далеком, едва видном горизонте. Зима обнимала бескрайнюю пустыню, прижимала ее, мяла ее, гладила, ласкала, а иногда била самым нещадным образом... С неба шел снег. Крупные, размером с пятирублевую монету, снежинки падали, но не кружились. Они летели с недостижимых туч вертикально вниз, ибо в Ледяной Долине нет и не может быть Ветра. Ветер - это перемены, а здесь никогда ничего не меняется.