Семь верст до небес
Шрифт:
А ей вздумалось их заставить эти шаги пройти. Хотят ли, нет, готовы или не слишком — ступайте, ребята, и точка!
Отыграть бы назад. Подумать еще чуть-чуть. И дать им время подумать тоже.
Э-эх! Кажется, все-таки они с Киром похожи. И его обычная, несвойственная ей, горячность проявилась в самый неурочный час. Теперь отдувайся, милая, как знаешь.
— Ален, ты как будто расстроилась, — виновато произнесла Ольга, не зная, что больше сказать.
— Да нет, — та вздохнула и покосилась на дверь в нелепой надежде, что
И никуда не надо будет ехать, и у них будет свой Париж — один на двоих. А больше ничего и не надо.
Почему Кирилл?
Разве она сама не может сделать хоть что-нибудь решительное, отчаянное, что-то, что навсегда избавит ее от тоски по белому пальто и всей остальной чепухи?
— Нет, — повторила она уверенно, — не расстроилась, а задумалась. Знаешь, я, правда, очень долго о Париже мечтала. Мы однажды с подружкой сбежали с уроков, кино смотреть, я уже не помню названия, но фильм был такой потрясающий, и как раз про Париж. Там все было, как… ну, не знаю… как в кино было. Женщина и мужчина. Они все мучились, не понимали друг друга и любили страшно. По-настоящему. Хм… в общем, наверное, по-другому и нельзя любить. Потом они поругались всерьез, что-то там было такое, знаешь, окончательное. Но она все равно его ждала. Всегда ждала. Однажды сидела в кафе на набережной и тоже ждала. Это было их кафе, понимаешь? И вот она сидела в своем шикарном белом пальто, вспоминала, плакала даже, кажется, и уже не верила, но все продолжала ждать. И он приехал.
Алена замолчала, пожала плечами и взглянула на Ольгу с усмешкой.
— Глупо, правда? Я так хотела, чтобы у меня все было, как там. А в жизни ведь так не бывает.
— Бывает, — без энтузиазма сказала Ольга, — только у других почему-то.
— Вот и я говорю. Даже белое пальто, такое, как в кино, никто в жизни не носит. Разве только артисты какие.
Они, не сговариваясь, потянулись к бокалам. Молча чокнулись, выпили, прикрыли глаза.
— Если ты серьезно, то я перееду в Москву, — медленно изрекла Алена, все не открывая глаз, — тут меня ничего не держит.
— Ничего?
— Ничего!
— Тогда давай, увольняйся, собирайся. Но сначала полетим в Париж.
— Полетим, — кивнула Алена.
И тут дверь распахнулась и внутрь ввалилась Ташка, раскрасневшаяся и сверкающая, как тульский пряник.
— Мам, правда? Правда, полетим? Ты не передумаешь?
— Ты подслушивала, что ли? — подозрительно сощурилась та.
— Нет, — ответил за Ташку Роман, — мы просто мимо проходили и услышали. Нечаянно.
— За нечаянно бьют отчаянно, — многозначительно произнесла Ольга, — сходи, крикни Кирилла, будем обмывать отъезд.
Ташка носилась вокруг стола, визжа и корча развеселые рожицы. Предстояло настоящее, восхитительное приключение, и она все не могла взять в толк, отчего лицо у матери такое печальное.
Алена и сама этого не знала.
Только когда вошел Кирилл и в его
Однако, за весь вечер он не вымолвил ни слова против их планов, злобных физиономий больше не корчил, в ее сторону глядел лишь изредка и с какой-то непонятной, но весьма отчетливой неприязнью.
Будто она подвела его, обманула.
Алена взялась мыть полы перед самым отъездом, но Юлька выхватила швабру и ворчливо заявила, что так не делается. Дороги не будет.
— Не будет, если после нас кто помоет, — возразила Алена. — А после мыть некому. Что ж квартира пылью обрастать будет?
— Приду на неделе и помою, — заверила Юлька, — и хватит разговоров, давайте сядем на дорожку. Ты родителям звонила?
— Ой, не надо об этом! — взмолилась Алена, не желая даже вспоминать, что ей пришлось выслушать.
«Интересно было бы знать, на какие такие деньги ты в Париж собралась? Мы с отцом всю жизнь работали, а вот что-то по заграницам кататься у нас средств не хватает. Да, да, да, лучше бы ты нас с мамой в Ленинград свозила, мы сто лет не были в Ленинграде, а там как раз сейчас открылась выставка…» И так далее, и тому подобное.
Она даже прощаться не заехала, послала по почте перевод. На Ленинград. Это очень сильно смахивало на откуп.
— Где Ташка?
— Во дворе с ребятами прощается. Господи, мы же никогда так надолго не уезжали, — всплеснула руками Алена, — я, конечно, возила ее в Москву, и в Питере мы были в позапрошлом году, и на море, но всего-то недельку, не больше…
— Прекрати завывания! — решительно остановила ее Юлька и позвала из комнаты Влада, который возился с компьютером.
— Ты еще! Приспичило комп чинить, который еще сто лет никому не понадобится! Они же на поезд опоздают!
— Не сто лет, а полмесяца всего! — возразила Алена слабым голосом.
Влад добродушно заявил, что это мандраж и никуда они не опоздают, а компьютер все равно надо сделать. Примерно в середине его тирады раздался телефонный звонок.
— Ну, вот, — Юлька сделала страшное лицо, — сейчас она еще прощаться будет часа три с какой-нибудь математичкой или историчкой.
— Нет, я с ними еще на прошлой недели попрощалась, — недоуменно высказалась Алена на пути к телефону.
— Тогда это родители, — обреченно решила Юлька и присела на чемодан в прихожей, — еще не лучше!
Действительно, или родители, или из школы. Больше-то звонить все равно некому. С Ольгой они еще утром по сотому разу все обмусолили и договорились встретиться на вокзале.
Может, просто номером ошиблись?
Ну, давай, давай, придумай еще что-нибудь, такое же реальное и безобидное. Ты же трусиха! Самая настоящая трусиха! Ты даже самой себе боишься признаться, от кого ждешь звонка.