Семь волос красавицы Авбёлль

Воробьев Антон

Первым атаковал Сирин. Он был вооружён коротким мечём и деревянным щитом. Нанеся несколько ударов прямо перед собой, охотник сделал глубокий выпад, стремясь достать противника, однако Крор был начеку и легко уклонился. Сирин не удержал равновесие, пролетел дальше, чем рассчитывал и напоролся на топор вёрга. Со страшной раной в боку охотник упал на землю.

– Сирин! – бросилась к нему Авбёлль.

В большом лагере, где поставили свои палатки все двенадцать вождей народа вёргов, вечером было довольно шумно.

– Ты

слыхал? Чего удумала, девка! Против отца пошла!

– Пороть надо чаще, я всегда ему говорил, Родрику-то. Совсем распустил деваху.

– Крору позор теперь только кровью смывать. Велиху и без того проблем хватает с архейской дружиной, тут ещё сынок забот подкинул. Как бы против клана Горного Медведя не попёр.

– Тут ещё другое могёт быть. Люди могут предъявить, за подранка-то.

– Кто он вообще?

– Местный какой-то. Охотник, как я слышал. Дело не в этом, а в том, что есть повод, сечёшь?

– Нам сейчас только с людьми не хватало разбираться.

– А предъявят запросто.

– Предъявят – откупимся. Не велика птица, охотник. Пару драконьих шкур дадим – и заткнутся. А Крору надо девку самому уломать, вот что скажу. Тогда без склоки обойдёмся. Где она сейчас?

– Там, где ж ей быть ещё. Возле подранка сидит, в Энге. Родрик за ней пошел.

Крор рвал и метал. В палатке не осталось ни одного целого кувшина, стол был разрублен пополам, бочка для воды источала последние капли из щелей в боках, балдахин валялся на оленьей шкуре вместе с разломленными столбиками, из медвежьей головы – подарка суженой – торчала дюжина арбалетных болтов. Испуганные слуги слушали проклятия жениха, стоя на безопасном расстоянии, снаружи.

Побушевав, он затих. Горькие мысли наполняли его разум. То, что Авбёлль отвергла его, отдав предпочтение безродному иноплеменнику, наносило тяжкое оскорбление не только ему, Крору, но и всему клану Белого Оленя. Но более всего его возмущало, что человек, которого он считал своим другом и подруга детства обделывали свои делишки у него за спиной. Какая подлость! Они расплатятся за неё. И когда только он успел охмурить её? Они же знакомы только несколько месяцев! И она тоже хороша: увидела первого попавшегося охотника и – прыг ему на шею. А Крора – побоку. Ну нет! Авбёлль войдёт в его дом как жена, уж он позаботится об этом!

За гневными размышлениями былые чувства Крора к невесте как-то отошли на второй план, но, разумеется, никуда не исчезли – он по-прежнему любил её.

– Тебе легче? Как ты себя чувствуешь? – Авбёлль наклонилась к Сирину, осторожно потрогав его лоб.

Рядом сидела мать юноши и время от времени бросала на дочь вождя укоризненный взгляд.

– Хорошо, – слабо улыбнулся охотник.

Его бок горел огнём и дёргался, словно туда всадили гарпун и каждую минуту пытались вытащить.

– Завтра утром я схожу в лес за травами, – сказала девушка. – У вас нет столетника и базилика, и кое-каких кореньев.

– У знахарки надо спросить, – проворчала мать Сирина.

– Не стоит, я сама

хорошо в этом разбираюсь, – возразила Авбёлль. – Это охотницы из меня не вышло.

– У знахарки спросим, – постановила мать юноши.

Девушка промолчала.

В сенях скрипнула входная дверь, и в комнату вошли двое мужчин. Отец Сирина хмурился и избегал взгляда жены, Родрик двигался осторожно, пригнув голову, чтобы не удариться о потолок. Боялся развалить избу неосторожным движением.

– Дочура, пойдём поговорим, – обратился он к Авбёлль.

– Я не вернусь к Крору, отец! – вспыхнула девушка.

– Это я уже понял. Поговорить со мной ты можешь?

– Да, – опустила глаза Авбёлль.

Затем поднялась и вышла на крыльцо. Родрик последовал за ней, оставив родителей парня хлопотать вокруг раненого.

– Я не оставлю его, отец, – твёрдо сказала девушка, не дожидаясь гневных тирад вождя.

Однако тот только вздохнул:

– Надеюсь, он стоит того.

Авбёлль чуть ли не онемела от неожиданности, придержав готовый излиться поток доводов, состоявший в основном из нелестной характеристики Крора («тупой лунорог», «кровожадный боров», «убогий тролль» и тому подобного) и описания достоинств Сирина («смелый болван», «глупый рыцарь», «настоящий сын медведя» и так далее). А Родрик между тем продолжал:

– Мать волнуется, как ты тут. Места себе не находит. Ты бы заглянула к ней, дочка.

– Папа! – всхлипнув, обняла отца девушка. – Спасибо, – горячо произнесла она.

– Ну-ну, – усмехнулся вождь. – Для чего же ещё родители нужны. А с Белым Оленем я как-нибудь договорюсь. Велих разумен и сдержан, войну начинать не станет.

– Спасибо, – повторила Авбёлль.

– Надеюсь, ты не пожалеешь об этом, дочка, – погладил он девушку по голове. – А теперь мне надо идти. Возвращайся к своему человеку. Как там его зовут-то?

– Сирин. Скажи маме, что со мной всё в порядке. Я приду к вам завтра, – девушка утёрла слёзы и отступила на шаг.

Родрик улыбнулся и направился к запряжённому коню, ожидавшему его у ворот.

Из кучи глиняных черепков и какого-то тряпья донеслось хихиканье. Крор не отреагировал, продолжая сидеть на кровати и смотреть в одну точку.

– Великий Крор, победитель дровосеков, – хихикнули снова. – Твои потомки сложат легенды об этой битве. Если появятся на свет.

– Пшёл прочь, – не оборачиваясь сказал сын вождя.

– Что, невеста отшила? – продолжал ехидный голос. – Выбрала дровосека? Поплачь, полегчает.

Крор промолчал.

– Так и будешь сидеть? – карлик двух футов роста выбрался на освещённое факелом место и ткнул вёрга пальцем в ногу. – Ты собираешься возвращать её или нет?

– Авбёлль будет моей, – сжал кулаки юноша.

– Тогда слушай, что я скажу, сын Велиха.

– Обойдусь без твоих советов, ведьмино отродье! – рявкнул Крор.

– Ай-ай, как невежливо, – погрозил крючковатым пальчиком карлик. – Что за воспитание! Ну-ка, поведай, самостоятельный наш, как ты собираешься это сделать?