Семь желаний Ани
Шрифт:
Сначала Аня хотела сделать оладьи — они часто пекли их с мамой по выходным, по муми-рецептам. Но в доме не нашлось молока, только сливки. Тогда Аня отважилась сделать «Картофельную запеканку для голодного Муми-тролля».
— Неужели, неужели этот запах доносится из нашей квартиры? — были первые слова мамы, когда она вошла в квартиру. — Он манил меня от самой арки. Вся лестница напоена ароматом кулинарного волшебства!
Я была готова вломиться к соседям и вырвать кусок у них изо рта!
— Волшебство — в духовке. Я околдовала, — небрежно сказала Аня.
Они ужинали,
Когда с запеканкой было покончено, Аня повела маму за собой.
— Вот дверь, — сказала она, указывая на свою находку. — В неё можно стучать перед тем, как войти ко мне. Потом папа поставит настоящую. Вот комната. Она точно наша, по закону, и я в ней буду жить одна! Так что можно перетаскивать вещи из Вариной комнаты — и делать обстановку.
— А давай-ка старьё оставим в детской, и пусть Варя разбирается с ним как хочет, — предложила мама, — а тебе выберем новую мебель. Вот в выходные поедем выбирать и заказывать. Ты и я, мы с тобой. А? Как тебе такая мысль?
— Отлично! — просияла Аня. — Тем более что мебель я уже выбрала. Вот, у меня тут всё нарисовано.
— Чудесно, котик. Ты у меня уже такая самостоятельная! — улыбнулась мама, внимательно рассмотрев план.
Пришло несколько сообщений от Полины.
Её мама нашла другие курсы эстрадного вокала, поближе к дому и подальше от Маши. Может, Аня тоже хочет ходить? Вместе будет интереснее. А ещё там есть танцы: сразу учат и петь, и танцевать.
Вечер был таким чудесным, что его не испортила даже Варя, которая администратором в стоматологии проработала не больше часа, и то под присмотром опытной сотрудницы, а потом часа два обзванивала друзей и подруг и громогласно рассказывала им о своём успехе, расхаживая с телефоном по всей квартире. Ничего, уже скоро у Ани будет собственная дверь, за которой она сможет укрыться от кипучего Вариного темперамента.
Когда сестра, наконец, заглохла, Аня переоделась в ночную футболку и потянулась за книжкой. И тут в дверь постучали.
— Можно! — сказала Аня, машинально пряча книжку под подушку.
В комнату впорхнула Лаура. Ни серебра, ни золота на ней уже не было. Джинсы, джинсовая куртка и разноцветная причёска.
— Ты через стены ходить разучилась? — удивилась Аня.
— Не разучилась. Просто это теперь — твоя комната.
— Я менять ничего не хочу! — быстро сказала Аня.
— А уж я-то тем более, — отозвалась Лаура. — Просто зашла сказать тебе спасибо.
Не удержавшись от спецэффекта, она подлетела к окну, нарисованному на стене. На одно мгновение окно показалось Ане настоящим. Лаура протянула руку к нарисованной раме,
Остальное — детали
А на следующее утро наконец-то наступила пятница. У папы в этот день выходной, потому что он работает по субботам. Но сегодня даже ученик отменился, сославшись на рабочие обстоятельства.
Аня с Полиной с самого утра перебрасывались фотографиями лампочек, тумбочек и полок, которые нужно разместить в Аниной комнате. Обстановки набралось уже на целую квартиру, но остановиться было невозможно?
После завтрака папа разложил на колченогом столике свои чертежи и сказал, что новая дверь будет, как в купе, отъезжать в сторону, чтобы не отнимать пространство комнаты. Потолок придётся сделать подвесной, но зато в нём можно разместить много светильников. И тогда отсутствие окна даже не заметишь. Аня слушала его, рассматривая схему квартиры: во всех этих помещениях и впрямь запутаешься!
— А что означают такие две чёрточки? — спросила она.
— Это окно, — ответил папа.
— Только в моей комнате нет окна.
— Значит, должно быть! — воскликнул папа.
Подошёл к стене, простукал её сначала кулаком, потом деревянным молоточком.
— Тут вроде глухо. А тут… слышишь?
Аня не услышала разницы, но спорить с папой не стала: вдруг он и вправду найдёт окно?
Они быстро оделись и вышли на улицу. Судя по термометру и даже по версии погодного приложения на папином телефоне, наступила весна, но было зябко.
— Обо-бойдём там, — сказал продрогший в одном свитере папа, указывая на закрытый железной решёткой выход в соседний двор. Папа позвонил куда-то, вышел уже знакомый дворник, нехотя открыл ворота. И Аня увидела изнанку дома: ту его часть, которая была скрыта почти от всех.
Они попали в узкий дворик, от стены до стены — семь папиных шагов. Здесь валялись старые ржавые велосипеды, коляски, стоял деревянный буфет, выбеленный дождями и ветром, на нём лежало сидение от унитаза. Входная дверь тут была только одна — в дворницкую.
Три стены, выходившие в этот дворик, были полностью гладкими, жёлтыми, оштукатуренными от асфальта до крыши, и только в четвёртой, обшарпанной стене Аниного дома, виднелись окошки разной величины, по большей части — заложенные кирпичом.
— Окно, — указала пальцем Аня.
— Я понял! — воскликнул папа. — Там раньше была ванная. Видишь, на третьем этаже, где коммуналка — окно запотевшее? А я всё думал, почему плитка на полу! Теперь понимаешь почему?
— Потому что раньше это ванная была, — повторила Аня.