Семь жизней
Шрифт:
Не было смысла больше смотреть воспоминания, чтобы понять их содержание. Я вернулась к страданиям. Затворничеству. К привычному образу жизни. Я разрушала себя. Мне нужно к Ричарду.
Если я не ошибалась, то сегодня как раз таки занятие у него. Салли просто обязана все рассказать Ричарду. Он сможет проработать все мои травмы и проблемы.
Салли шла слишком медленно. Хотелось схватить ее за руку и потащить в сторону кабинета. С другой стороны, есть ли в этом смысл? По всей видимости выбор я сделала. И вновь он не в пользу
Ричард подготовил две практики, которые смогли бы мне помочь. Во взгляде Салли нет энтузиазма, поэтому я надеялась на психолога.
Первая практика провалилась, и я знаю почему: очень сложно высказать в слух то, что хранится в самом сердце. Ричард не мой друг, он человек, который выполняет свою работу. Делиться с ним такого рода откровениями сложно.
Вторая практика интересней лишь тем, что Салли осталась одна. Пожалуйста, пусть она справится.
В монологе очень много обиды, боли, разочарования. Самое страшное, что с каждым словом ей не становится легче. Раны продолжали кровоточить. Эмоции захлестывали, началась истерика. И вот, мысленно, Салли оказалась в том дне. Я не могла слушать свои рассуждение о смерти. Я заплатила такую огромную цену за эту жизнь и пытаюсь с ней так просто расстаться.
Не справилась. Не простила. Не смогла.
Салли сорвалась. Как только открылась дверь кабинета, она пулей вылетела из него. Я помедлила, не хотела идти следом, но Голос заботливо переместил меня к Салли. Наверное, она бежала снова в комнату.
Ошиблась.
Салли выбежала на парковку. Я не успела предположить, куда она собралась, как тут же оказалась в машине. Что будет дальше мне известно. Я вновь получила то, чего так сильно желаю.
Шансы выжить в таких погодных условиях неопытному водителю равны нулю. Салли пыталась контролировать ситуацию, но насколько возможно ее контролировать подростку?
Адреналин придал сил. Она на эмоциональном пике и больше не испытывала страха. Взяла в руки телефон. Набрала Наю. Сколько в этих поступках смысла? Что она скажет, если та ответит.
Было бы проще, если бы я не знала, что это моя жизнь. Я могла объяснить и правильно трактовать ситуации сейчас, но в тот момент я поддалась эмоциям.
Легко судить о том, что тебе неподвластно. Легко смотреть на мир с высоты прожитого опыта. Куда сложнее изменить его, находясь в эпицентре. Во всех жизнях я осуждала собственные поступки, но, тем не менее, совершила их.
– Да возьми ты чертову трубку!
Крик Салли вырвал из оцепенения. Она пыталась дозвониться. Нет, Салли пыталась попрощаться. В следующую секунду ее ослепил свет фар. На этом воспоминание закончилось, как и моя жизнь.
– Она дозвонилась?
– Да, но было поздно.
– Я опять выбрала смерть, – сказала я сама себе, но
– Надеюсь, в этот раз ты не будешь спорить.
– Неужели такова цена каждой мечты?
– О чем ты?
– Смерть. Неужели я должна умереть, чтобы получить то, что хочу?
– Я думал, мы не будем возвращаться к вопросу о выборе. Ты могла остаться в кабинете и никуда не ехать.
– Могла, – отрешенно произнесла я. – Если бы я осталась, в моей жизни появились бы друзья.
– Этого мы уже не узнаем. Остались вопросы?
– Как много людей просматривают свою жизнь?
– Немногие. Ты готова увидеть четвертую жизнь?
– Готова.
– Пусть будет так.
Изабелла
И вновь все повторилось. На этот раз я оказалась на кухне. И кухня эта располагалась в доме, о чем свидетельствовал вид из окна. Хотелось осмотреться, но шум в другой части дома влек меня. Из кухни я попала в длинный коридор, а после в зал. В глаза бросились два дивана оранжевого цвета и красные подушки, раскиданные по ним. Только сейчас обратила внимание, что в доме все ярких цветов, даже шторы, что обрамляли окно на кухне.
Между двух диванов расположились мальчик и девочка лет пяти. Они проводили операцию плюшевому зайцу. Мальчик резал ему живот пластиковым ножом, а девочка подносила бинты.
– Пот, – с серьезным видом произнес мальчик, и девочка тут же поднесла маленькую тряпочку. – Скальпель.
Девочка растерялась, потому что скальпеля у них не было.
– Арчи, – прошептала она, разводя руками.
– Ложку, – подсказал он, и операция продолжилась.
Я попыталась рассмотреть девочку получше, но она прятала лицо за волосами.
– Арчи! Белла! – женский голос заставил меня вздрогнуть. Белла. Меня зовут Белла.
Я обернулась, но никого не оказалось за моей спиной.
– Мам, у нас операция! – крикнула в ответ Белла. Арчи шикнул, призывая ее к тишине.
– Пациент может проснуться, – пояснил он. – Нитки и иголку.
– Вы этого зайца оперируете в пятый раз.