Семь звезд
Шрифт:
Кроули может думать что угодно о своей неприкосновенности, но за рулем сейчас сидел не он.
Уинтроп искренне надеялся, что машину Алистера ведет благоразумный человек.
Расстояние уменьшалось.
Уинтроп, как это всегда случалось в бою, нисколько не нервничал. Все уже предопределено: если бой должен стать последним, значит, так тому и быть. Эдвин начал насвистывать какую-то мелодию.
Что ж, он хорошо прожил жизнь: Уинтроп поблагодарил судьбу за то, что она послала ему Кэт и Шефа. Он сделал для страны все, что мог, и даже больше. А главное — свои последние минуты он
Машина Кроули резко свернула в сторону и с треском влетела в растущие на обочине кусты. Уинтроп издал торжествующий вопль, ликуя, что смерть опять обошла его стороной. Эдвин выключил двигатель, и «Кэти» начала медленно тормозить, рассекая крыльями воздух.
Впереди Уинтроп заметил еще одну машину.
Навстречу несся «бентли».
14
Я верю…
Катриона что есть силы ударила по тормозам. Непрекращающиеся молитвы сэра Артура простить их грешные души не очень подбадривали девушку. Самолет неумолимо приближался, и винт, сверкающий на солнце смертоносными лезвиями, был нацелен точно в лобовое стекло автомобиля. Катриона не помнила, деревянный винт или металлический, но решила, что это не имеет особого значения.
Визг тормозов и гул останавливающегося винта слились в один протяжный душераздирающий звук, и машины замерли в метре друг от друга. Катриона облегченно вздохнула и откинулась на спинку кресла. Во второй раз ее нервы уже не вынесли бы такого испытания.
Еще не до конца придя в себя от пережитого ужаса, Катриона и сэр Артур, пошатываясь, вылезли из машины. Эдвин уже выпрыгнул из самолета и пытался содрать с головы шлем, одновременно держа в руке револьвер.
— Эй, ребята, шевелите ногами, — крикнул Уинтроп, — враг повержен!
Катриона подхватила сэра Артура под руку и ринулась к машине Кроули, которая перелетела через обочину и застряла в колючих кустах.
Алистер делал отчаянные попытки выбраться с переднего сиденья. Обалдевший водитель полулежал в высокой траве, тупо уставившись в землю.
Задняя дверца настежь распахнулась, и оттуда выскочила разъяренная женщина.
Роза находилась в самом что ни на есть человеческом обличье, но, взглянув в сверкающие змеиные глаза дьяволицы, Катриона поняла, что ее голова уже забита бредовыми идеями Кроули. Перед девушкой стояло исчадие ада, готовое захватить, поработить и разрушить Лондон, а после и весь мир. Когда жаркие лучи солнца осветили копну вьющихся волос Розы, из-за чего над головой развратницы появилось нечто вроде нимба, Катриона уже не сомневалась, что этому существу не составит труда воплотить в жизнь безумные предсказания Кроули. Роза теперь превратилась в молодую женщину, и хотя в чертах ее лица все еще узнавалась маленькая девочка, весь облик твари говорил о безграничном зле и беспощадной жестокости. Длинные крючкообразные когти на руках злодейки делали ее еще более отталкивающей.
Фиолетовые глаза метали искры, а черные локоны, тяжело спадающие на лоб, обладали гипнотическим действием. Женщина-монстр издавала похожие на рычание звуки и прямо излучала зло всем своим существом. Сэр Артур приглушенно вскрикнул; Эдвин остановился как вкопанный — и выронил из руки револьвер.
Катриона
Нет, решила девушка, это сумасшествие.
— Вы бессильны против ее могущества, — завопил Кроули, — встаньте на колени и преклонитесь перед богиней зла!
Катриона пристально посмотрела Розе в глаза.
Девушка схватила ладонь сэра Артура и протянула руку Эдвину. Несколько мгновений Уинтроп колебался, не в силах оторвать глаз от тела злодейки, потом, очнувшись, шагнул к Катрионе и крепко сжал ее запястье. Все трое остались стоять неподвижно.
Идею подал девушке сэр Артур.
— Ты веришь в эльфов? — спросила Катриона.
Такая постановка вопроса ошеломила Кроули.
Сэр Артур и Эдвин поняли, чего хотела гениальная Кэт.
Собравшись с мыслями, Катриона заставила себя сердцем почувствовать милосердие, божественную чистоту, исходящую от самого Всевышнего, радость бытия. В детстве она на уровне подсознания испытывала благоговение перед искрящейся на паутинках утренней росой, перед разноцветными осенними листочками, плывущими по голубой глади озера.
— А я верю в эльфов, — проникновенно проговорила девушка.
В эту минуту она была похожа на благородного рыцаря… Со скептицизмом относясь ко многому в мире, сейчас Катриона не сомневалась, что магия существует. Казалось, стоит только протянуть руку — и поймаешь волшебство, из которого можно вылепить самые удивительные вещи.
Поля, луга, леса и долины ожили.
Она действительно поверила.
Роза поверила тоже. Сутана вдруг стала непомерно велика ей — и источающая зло женщина снова превратилась в маленькую девочку. На спине ребенка выросли прозрачные крылышки, по плечам заструились нежно-золотистые кудряшки. Девочка вспорхнула над землей — и все вокруг осветилось исходящим от нее божественным сиянием; венок из нежных луговых цветов лег на чело ребенка.
На глазах сэра Артура выступили слезы умиления. Эдвин еще крепче сжал руку Катрионы, не в силах поверить происходящему.
На уже пожелтевших осенних кустах распустились весенние цветы.
Кроули остолбенел.
— Нет, — закричал колдун, — ты должна быть порочной, а не святой! Я приказываю тебе!
Алистер казался повергнутым и ничтожным.
— Подойди ко мне, — обратилась Катриона к девочке.
Восьмилетняя Роза резво перебежала через дорогу и бросилась к девушке в объятия. Катриона передала ребенка сэру Артуру, и тот поднял Розу на руки, крепко прижав к груди.
— Боюсь, новый век отменяется, — съязвил Эдвин, обращаясь к Кроули.
— Будьте вы прокляты, — выругался колдун, потрясая кулаком.
Видимо, Алистер воображал себя злодеем из второсортной мелодрамы.
— Моя машина повреждена. Я требую, чтобы вы возместили нанесенный ущерб, сэр, — процедил водитель, — в течение часа.
Кроули стушевался и стал похож на большого ребенка. Его лысину покрывал толстый слой придорожной пыли, на ногах болтались грязные лохмотья, еще полчаса назад служившие брюками.