Семь
Шрифт:
Он еще долго приходил в себя, прохаживаясь по парку больницы, и пытаясь привести свои чувства в порядок. То, что случилось в родильном отделении, запомниться ему как самый страшный момент в его жизни.
– Однажды я спросил ее, почему она думает о смерти, - начал говорить Павел, после того как ему удалось справиться с дрожью в голосе. – Она ответила, «мне почти двадцать восемь лет, своей семье я доставляю только неприятности, отец желает видеть меня счастливой, но подальше от себя. Мама Михаила, спит и видит мою смерть. У меня нет семьи, и я не тешу себя надеждой выйти замуж, потому что боюсь
– Для начала, у тебя есть работа, которую ты любишь, - попытался я ее переубедить. Но она посмотрела на меня с таким видом, будто я ляпнул глупость. «Кто тебе сказал, что мне нравится моя работа? Я вообще не люблю работать, а делаю это, по необходимости».
– Лиза не знает, что на этом свете есть человек, который, так же как и она потеряет вкус к жизни, если ее не станет, - заключила Анна, обнимая брата за плечи.
– Это была седьмая попытка? – спросил взволнованный мужчина, вглядываясь в яркие краски наступившего дня.
– Да, но, она осталась жива. Это главное. – Анна сделала паузу, и представ перед братом во всем своем величии добавила:
– А теперь, мне пора уходить. Есть тот, кто сможет разделить с тобой остаток жизни. И маленькая Анна, она всегда будет напоминать обо мне. Кстати, у нее мои глаза.
Павел в последний раз посмотрел на сестру, запоминая ее образ и тихо простившись, покинул одинокий, безлюдный парк.
Когда но вернулся, Лиза уже перевезли в палату. Он становился у двери, провел по лицу рукой, убедился, что слезы уже высохли и вошел вовнутрь. Девушка встретила его слабой улыбкой.
– Как же ты меня напугала Лизель, - Павел склонился над ее лицом, поцеловал в лоб и вложил в свою ладонь ее теплые пальчики.
– Знаю, мне медсестра сказала что ты, плакал.
– Ничего подобно. Что бы я проливал слезы как девчонка? Да ни за что!
– Я сказала ей тоже самое. Что бы мой будущий муж, грозный как скала, бесстрашный как тысяча воинов, ревел? Этому не бывать! – Лиза рассмеялась, тихим шелестящим смехом.
– Ты уже видел ее?
– Кого? – Павел не сразу догадался о ком идет речь.
– Там, позади тебя, в кроватке. Наша маленькая дочка.
Мужчина выпустил руку девушки, приблизился к сооружению, в котором покоился комочек с розовыми щечками и почувствовал, как глаза его снова наполняются влагой. Он проглотил ком, застрявший в горле, несколько раз сморгнул и назвал малышку по имени.
– Анна.
Отец невесты прибыл на свадьбу раньше срока, что бы успеть насладиться общением с внучкой, которая уже начинала выговаривать слова. Свадьбу сыграли ровно через год, после рождения маленькой Анны. Павлу пришлось очень постараться, чтобы уговорить Елизавету старшую переехать к ним, так как Лиза еще ранее предупредила о том, что не бросит ее.
Максим принял новость об отцовстве Павла с легким уколом ревности, но со временем они сблизились и теперь он часто возился с малышкой, напоминающей по характеру свою мать.
* * *
Высоко
– Анна. Ты не побоялась придти ко мне раньше, чем я успел тебя призвать.
Неподалеку от девушки, материализовался образ высокого мужчины с темными, как смоль волосами, волнами, спадающими на плечи, с широким торсом, покрытым темной вуалью ткани, и сильными как у десятерых бегунов ногами. Он стоял к ней спиной, заложив руки за спину, с гордой, прямой осанкой.
– Ты знаешь, почему я называю тебя именем, под которым ты была рождена? – он выдержал паузу, словно пытался угадать, о чем она думает, и спустя некоторое время продолжил. - Твои поступки, носят человеческий характер. С самого начала, мне доложили о твоей просьбе, и я согласился. Я, Дух смерти, не умеющий проигрывать, и уступать, не знающий ни боли ни жалости, ни любви, ни дружбы, существующий с того времени как зародилась эта земля. Я, всемогущий Дух Смерти, был обведен вокруг пальца недавно рожденным ангелом, посмевшим нарушить мои правила?
Голос его, доносившийся из глубины недр его сущности, повысился, и Анна почувствовала, как по коже ее побежали мурашки.
– Мне думалось, Вы способны простить мою маленькую шалость, - игриво ответила Анна, сидевшая на одном колене с опущенной головой. Ее голос, подобно перезвону серебряных колокольчиков, пронесся мимо его ушей.
Когда Дух смерти повел головой в ее сторону, на его мужественном лице отразилось удивление. Темные брови поползли вверх, а губы приоткрылись в застывшем вопросе.
– Ты называешь это шалостью? – выдавил сквозь зубы повелитель душ.
Анна не удостоила его ответом, склонив свою светлую головку еще немного ниже.
Повелительный голос затих, впитывая в себя тишину. Все это время Анна думала лишь об одном, как бы Дух смерти снова не позволил своим бесам терзать Павла.
Через некоторое время он провозгласил:
– Мне известно, что тебя терзает. Я – он снова затих и с легкой обидой в голосе продолжил, - в отличии от некоторых, присутствующих здесь ангелов-хранителей, не нарушаю свои правила. Свобода твоего земного брата, будет оставаться за ним, пока он вновь не переступит черту, своими деяниями.
Она заметила, как он сделал несколько шагов в ее направлении. Наблюдая за ним из-под полуопущенных век, Анна удивилась тому, как сильные ноги, мягко ступают по темному, мраморному полу, цвета агата. Едва приблизившись, он снова заговорил. В силе его голоса, с низким тембром, сплетались десятки мужских голосов, поющие в унисон.
– О тебе говорят многие, как в вашем мире, так и в моем. Красоту твоих глаз, сравнивают с синевой чистого людского неба. Кожа твоя нежнее бархатных лепестков розы, губы темнее спелой малины, и на вкус…