Семь
Шрифт:
Но молодой человек лишь смерил презрительным взглядом друга своего отца, резко развернулся на каблуках и, с грохотом захлопнув за собой двери, ушел из залы. Тихого смеха Иблисова он уже не услышал.
– Ты уж прости Петра, - вздохнул граф Якубов.
– Он у меня такой... непослушный.
– И сколько ему уже лет? Я помню его совсем малюткой.
– Он родился перед самым твоим отъездом. Осенью семнадцатый год пойдет. А ума все нет. Все ему шутки да веселье...
– Не ругай его, остепенится еще. Жену ему уже подыскал?
– Виктор Сергеевич лукаво
– Как сказать... Он сам ее себе нашел, - граф Илья Михайлович тяжело вздохнул и картинно закатил глаза.
– Но ты против их женитьбы?
– Да. Она, скажем так, не совсем ему подходит. А я хотел бы найти достойную жену своему единственному сыну.
– А как насчет дочерей?
– Уже давно замужем. Лиза, старшая, уехала с мужем в Париж пару лет назад, а Настенька каждые праздники приезжает к нам со своей семьей.
– А Лиза?
– Что - Лиза?
– Навещает тебя?
– Н-нет, - Якубов как-то странно мотнул головой, заметно тушуясь.
– Занята, говорит... Дел очень много, времени все нет... Но я ее не виню. Дела, я понимаю, дела... Да и ты, может, знаешь - она плохо переносит эту долгую дорогу, так что...
Иблисов, слушая Якубова, как-то странно улыбнулся его словам. Он знал, почему Лиза не навещает отца. Она ничем не занята и дорогу она нормально переносит... просто Лиза ленива.
Якубов только собирался сказать еще что-то своему другу, как дверь снова приоткрылась. Только теперь в дверном проеме показалась хрупкая девушка в милом голубом платьице и белом переднике. Случайно встретившись взглядом с Иблисовым, она смущенно потупила взгляд и тихо спросила:
– Илья Михайлович, вы звали?
– Да, Надя, принеси нам вина.
Девушка, стараясь не смотреть на хозяина и сидящего рядом с ним мужчину, кивнула и поспешила скрыться за дверью.
– Кто это был?
– спросил Иблисов, все еще смотря на покрашенную белой краской половинку двери, возле которой он только что видел девушку.
– Служанка, Надей звать. Работает у меня уже черт знает сколько лет, получает вполне приличное жалованье. А что?
– Для обычной крестьянской девушки она слишком красива.
– Так она и не живет с остальными крестьянами. Моя жена, которая к ней очень добра, уже давно переселила ее в восточное крыло нашего дома, выделив ей небольшую комнатку. Но, тем не менее, она вольна в любой момент уйти к своей матушке.
– Кто ее отец?
– Был моим конюхом, но умер несколько лет назад.
Иблисов поднялся с дивана и, заложив руки за спину, подошел к распахнутому окну. Занавески, которые чуть колыхал легкий ветерок, сразу же потянулись своими невесомыми руками к нему, облизывая носки его туфель.
Через пару минут, когда мужчины говорили дуэлях, в зале появилась Надя с подносом в руках. Налив графу и Виктору Сергеевичу вина, она спросила, не нужно ли им еще чего-нибудь, удостоверилась, что ничего, и поспешила удалиться. Все это время Иблисов наблюдал за ней в отражение в стекле.
– И много же раз ты нарушал закон в молодости?
– смешливо поинтересовался Илья Михайлович у
– О, огромное количество раз, друг мой, - ответил ему мужчина. Он услышал, как тихо и судорожно вздохнула девушка, услышав его слова; в отражении увидел, как она остановилась, схватившись за дверную ручку.
Иблисов обернулся, поглядел пару секунд на побледневшую Надю и, сделав пару шагов ей навстречу, спросил:
– С тобой все в порядке?
Девушка испуганно посмотрела на него. Встретившись взглядом с взором темно-зеленых, изумрудных глаз, она неуверенно кивнула и, залившись краской, метнулась за дверь. Иблисов же пару секунд смотрел ей вслед, слыша, как по коридору раздаются тихие звуки ее быстрых шагов, а затем вернулся к окну, снова сложив руки за спиной. На вопросы Якубова о состоявшихся много лет назад дуэлях он больше не отвечал.
– Я вижу, ты заскучал, мой друг, - произнес граф Якубов, отхлебнув вина.
– И мне это очень не нравится. Я предлагаю вспомнить нашу молодость.
– И что же ты предлагаешь?
– Виктор Сергеевич повернулся к нему лицом.
– Может, пойдем играть с крестьянскими девушками в горелки?
– Ну, придумал, старый черт!
– захохотал Илья Михайлович.
– Мы с тобой уже на это негодны, друг. Я хотел позвать цыган, выпить, как в старые-добрые...
– Цыган, говоришь, - задумчиво произнес Иблисов, покручивая рубиновый перстень на указательном пальце.
– А это неплохая идея. Цыган, так цыган! Приказывай!
Лицо Ильи Михайловича озарила счастливая улыбка. Он, раскрыв двери, закричал куда-то вглубь дома, приказывая Наде подавать как можно скорее. Затем, пройдя к Виктору Сергеевичу, предложил ему пройти в столовую.
Вечер у Ильи Михайловича удался на славу. Возле окон стояли цыгане, тянувшие одну из своих грустных песен. На столе стояли бутылки всевозможных цветов и размеров. Соленые и маринованные закуски стояли здесь же с графином водки. Около же вина и бутылок с шампанским стояло блюдо с осетриной.
Граф Якубов был весел и пьян. Иблисов, который пил наравне со своим другом, все еще оставался трезв. К ним присоединился и Петр, которому Виктор Сергеевич постоянно подливал еще вина и шампанского. Виктора Сергеевича не впечатляли цыгане, его не пьянило вино, а девушка Надя так больше и не появилась за весь вечер, поэтому он решил развлечь себя тем, что постоянно злил молодого виконта. Почему-то ему показалась забавной мысль вызвать сына своего друга на дуэль, как когда-то давно, еще в молодости, он делал это.
– Твой батюшка сказал, что ты подыскал себе невесту, - улыбаясь, произнес Иблисов, мельком взглянув на мальчишку.
– Она из знатного рода?
– Не совсем, - Петр отвернулся и стал смотреть на свой полупустой бокал с вином.
– Я не хочу говорить с вами на эту тему.
– Ее родители разорились, и вы решили по своей доброте взять в жены бедную девушку?
– Виктор Сергеевич все подливал масла в огонь, будто и вовсе не расслышав последних слов Петра.
– Это не ваше дело, Виктор Сергеевич.