Семьдесят пять тысяч

Шолом- Алейхем

– Понимаете ли, пане Бирнбаум, я это к тому говорю, что билет требует расходов. Право же, вы могли бы впредь брать с меня на один процент меньше. Все-таки мы с вами старые знакомые, близкие соседи...

– Нет!
– отвечает он.
– Все, что угодно, только не это. Хотите так ладно, а не то - уплатите мне мои деньги и заложите его в другом месте.

– Хотя бы сегодня?
– спрашиваю я, а сердце стучит, как молотком: тик-тик-так! Тик-тик-так!

– Хоть сейчас!
– говорит он.

– Так вот вам ваши деньги!
– говорю я и выкладываю ему двести рублей, а сердце - вот оно выскочит!

– Прими деньги!
–

обращается он к Фейгеле, а сам наклоняется к стакану и закусывает ложечкой варенья. Потом берет еще ложечку и еще. Я хотел бы уже увидеть свой билет, а он все еще ест варенье! Мне каждая минута, каждая секунда здоровья и крови стоит! Но нельзя же быть свиньей: человек любит варенье - пусть ест на здоровье! Подгонять человека в шею тоже не годится... Надо сидеть, как на горячих углях, и ждать, пока он покончит с вареньем. Понимаете или нет?.. Нет ли у вас немного варенья? Тьфу! Папироски, хотел я сказать... Коротко и ясно, на чем же я остановился?

Мой Бирнбаум ест варенье. Съел, вытер губы и обращается ко мне:

– Реб Янкев-Иосл, деньги я у вас получил, проценты вы уплатили, теперь, стало быть, я должен отдать вам ваш билет?

– Видимо, так!
– отвечаю я, как будто хладнокровно, и чуть в обморок не падаю от радости.

– Беда только, - говорит он, - что сегодня я вам билета дать не могу.

Как только он произнес эти слова, я почувствовал, что у меня в сердце что-то оборвалось. Я вдруг свалился с седьмого неба прямо на землю. Как я удержался на ногах, не понимаю.

– А в чем дело, пане Бирнбаум, почему вы не можете отдать мне мой билет?

– Потому, - говорит он, - что его нет у меня при себе.

– Что значит, - спрашиваю, - его нет у вас при себе?

– Он лежит на моем счету в банке.

У меня немного отлегло от сердца. Я задумался.

– Что это вы так задумались?
– спрашивает он.

– Ничего, - говорю, - стою и думаю, как же он попадет ко мне?

– Очень просто, - отвечает он.
– Завтра поеду в город и привезу вам ваш билет.

– Ну что ж!
– говорю я, поднимаюсь, прощаюсь, направляюсь якобы к дверям и тут же возвращаюсь.
– Как вам нравится, пане Бирнбаум, какой из меня купец? Деньги отдал, проценты уплатил, билет у вас, - дайте мне хотя бы расписку на билет!

– А на что вам расписка? Что же, вы мне не доверяете двести рублей без расписки?

– А может быть, вы и правы!
– говорю я, направляюсь к дверям и снова возвращаюсь.

– Нет, - говорю я, - неудобно это как-то, не по-купечески... Когда билет на руках у другого, надо иметь расписку. Пускай будет по-моему, дайте мне расписку. Почему бы вам не дать мне расписку?

Вдруг мой Бирнбаум встает, вдет к себе в комнату за занавеску и зовет к себе Фейгеле.

– Пане!
– обращаюсь я к нему.
– Я знаю, зачем вы зовете Фейгеле. Вы хотите, чтобы она послала прислугу за газетой... Сегодня второе мая, вам хочется посмотреть, не выиграл ли билет? Зачем вам беспокоиться? Я могу и сам сообщить вам, что мой билет, слава богу, выиграл солидные деньги! Мой Бирнбаум побледнел, потом покраснел.

– Серьезно?
– спросил он.
– Помогай вам бог! Сколько же он выиграл?

– Он выиграл, - ответил я, - довольно крупную сумму. Дай бог каждому порядочному человеку! Потому-то я и хочу получить от вас расписку. Поняли теперь?

– Ведь я же вам говорю,

помогай вам бог, хотя бы все двести тысяч! От души желаю вам, поверьте мне! Но все-таки, сколько же пало на билет? Почему вы боитесь сказать?

– Пане Бирнбаум!
– говорю я.
– К чему нам лишние разговоры? На билет пал выигрыш в семьдесят пять тысяч рублей, а лежит он у вас. Проценты я уплатил, деньги вернул, - отдайте мне мой билет! Вы говорите, у вас билета нет, он в банке? Дайте мне расписку - и дело с концом!

Ну, ясное дело, у моего молодчика глаза на лоб полезли, лицо загорелось. Вижу, что ему не по себе. Тогда я отозвал его в сторону, взял за руки и сказал:

– Дорогой друг! Пожалейте меня и себя, скажите, чего вы хотите. Мы договоримся. Не мучьте меня, я еле на ногах стою. Скажите, сколько вы хотите, и дайте мне расписку на билет. Глупости, я без расписки отсюда не уйду, потому что речь идет о семидесяти пяти тысячах рублей!

– Что я вам скажу?
– отвечает он, а глаза у него горят огнем. Положимся на суд людей: как люди скажут, так и будет.

– На что нам, - говорю я, - люди? Давайте сами будем людьми. Послушайте меня, Бирнбаум, ради самого бога, скажите, сколько вы хотите? Давайте не допустим до насмешек и скандала!

– Нет, пусть решают люди!
– отвечает он.
– Как люди скажут, так я и поступлю...

Вижу, что ничего с ним не поделаешь, - тогда я открываю дверь и обращаюсь к своему человеку, к свидетелю то есть:

– Зайдл! Теперь можешь идти!

Мой Зайдл взял ноги на плечи, пошел и растрезвонил по всему городу, что билет Янкев-Иосла выиграл семьдесят пять тысяч, что билет находится у Бирнбаума, а Бирнбаум билета не отдает!.. Понимаете или нет? Больше ничего не потребовалось: не прошло и получаса, как дом Бирнбаума был полон людей, улица запружена, поднялся шум, гам, тарарам: "Билет...", "Янкев-Иосл...", "Бирнбаум...", "Семьдесят пять тысяч..." Люди стали заступаться за меня, нашлись и такие, которые стучали кулаками по столу, другие обещали набить физиономии, кости поломать, разнести дом вдребезги, - плохие шутки! Наконец было решено положиться на суд нашего богача. Как богач постановит, так тому и быть. И мы всей толпой отправились к богачу.

Наш богач, надо вам знать, человек тихий, порядочный. Вообще-то он терпеть не может таких дел. Но когда мы всей гурьбой ввалились к нему с криками: "Спасите!" - он испугался, что ему дом разнесут, и у него не осталось другого выхода, как вмешаться во всю эту историю. И мы расписались, что целиком полагаемся на него. Бирнбауму, бедняге, пришлось переписать билет на его имя, и было решено, что завтра или послезавтра, даст бог, мы все едем в город взять билет из банка, и сколько богач присудит уплатить Бирнбауму, столько я и уплачу. Понимаете или нет? Но вы, наверное, думаете, что на этом вся история кончилась? Те-те-те! Теперь-то она только и начинается! У меня, видите ли, на этот билет имеется компаньон. Где вы видели, чтобы человек один владел целым билетом? Кто же мой компаньон? Мой родной брат, зовут его Генех, а живет он в местечке, недалеко от нас. Из-за него, собственно, я и заложил этот билет у Бирнбаума... То есть наоборот, из-за меня он, мой брат, заложил билет у этого Бирнбаума... Но здесь целая история, которую я должен рассказать подробно, чтобы вам все было понятно.