Семен Дежнев — первопроходец
Шрифт:
— Разузнай-ка, что за люди пожаловали к нам, — приказал Гаврилов молодому казаку, который был при нём для всяких поручений.
Коч бросил якорь в некотором отдалении от берега. От него отделился баркас с двумя гребцами и невысоким сухопарым человеком, державшимся начальственно. Гаврилов узнал в нём старого знакомого Федота Алексеева и остановил молодого казака:
— Постой, малый. Сам гостя встречу. Гость-то именитый.
Федот Алексеев Попов, по прозвищу Холмогорец, сошёл на берег, а сопровождавшие его гребцы остались в кунгасе.
— Торговым людям завсегда рады, — приветствовал Гаврилов
— Узнаю колымского властителя. Мир тебе, казак, — отозвался Федот Алексеев. Обнялись по-дружески. Такой же тёплой была встреча с Семёном Дежнёвым. — Рад лицезреть тебя, старый приятель, — приветствовал Дежнёва Алексеев.
В восточной Сибири Холмогорец был уже не новичок и был знаком здесь со многими казаками, в том числе с Гавриловым и Дежнёвым. Выглядел он уже немолодым, речь его была весомой, неторопливой, речь бывалого человека, много повидавшего на своём веку.
Обняв Дежнёва, Федот Алексеев снова обратился к Гаврилову:
— Дело к тебе важное, Втор. Удалимся для беседы.
— Пойдём ко мне в острожную избу, — пригласил Гаврилов. — Насчёт угощения распоряжусь.
— Не распоряжайся. Угощение ждёт тебя на коче.
Оба удалились в острог и долго там о чём-то вели речь. О чём — Дежнёв не мог догадываться. Его с собой не взяли. А разговор шёл как раз о нём, как вскоре смог узнать Семён Иванович. Он припомнил всё, что когда-то мог узнать о Федоте Алексееве. Федот происходил из семьи не то священника, не то дьякона. Отсюда и одно из его прозвищ — Попов. Отменно выучился грамоте, был начитан, но по стопам батюшки не пошёл и духовным лицом не стал. Нанялся в услужение к богатому московскому купцу Алексею Усову. Купец оценил способности грамотного, расторопного и неглупого парня, стал доверять ему большие партии товаров и значительные денежные суммы. Первое поручение Федота было связано с поездкой в Холмогоры на северной Двине. Отсюда пошло и второе его прозвище — Холмогорец. Дежнёв слышал, что Усовы имели своих торговых агентов на Урале, в Мангазее, Енисейске, Илимске, Якутске и даже вели торговлю с соседним государством, Китаем. Широко размахнулись московские купчины Усовы. Должно быть, заслужил их доверие Федот Алексеев своей энергией, способностями, коль рискнули послать его сюда, на край света, в Восточную Сибирь. С человеком богатых и влиятельных московских купцов Усовых считались и якутские власти.
Размышления Дежнёва были прерваны словами Гаврилова, возвратившегося с Федотом Алексеевым из острога.
— В гости нас с тобой, Семейка, приглашают на корабль, — сказал он Дежнёву. — Вознамерился Федотушка богатым угощением нас с тобой попотчевать.
— Блинцами из хорошей мучицы угощу. И медовуха будет, — прибавил Федот.
— От доброго приглашения грех отказываться, — ответил Семён Иванович.
— Вот, вот, кстати и о тебе, казак, речь пойдёт, — интригующе сказал Федот.
— О чём? — заинтересованно спросил Дежнёв.
— Всему своё время, узнаешь.
Сели в кунгас и отправились на алексеевский коч. Федот сам взялся за вёсла.
В хозяйской каюте был накрыт стол, застеленный яркой камчатной скатертью и щедро заставленный всякими кушаниями и графинами с медовухой. Давно не видел таких щедрот Дежнёв. У стола хлопотала миловидная женщина-якутка в русском сарафане и дорогом
— Рекомендую, жёнка моя, Агафья, — представил женщину гостям Федот. — Не полюбовница какая-нибудь, как позволяют себе некоторые непотребство. Законная моя, венчанная.
Гости поклонились Агафье. Та выпорхнула из каюты и возвратилась через минуту с блюдом блинов. Выпили по чарке хмельной медовухи и навалились на блины.
— Я ведь без малого пять лет назад пришёл на Лену, — начал Федот. — Вот, думаю, где развернусь и порадую моего московского хозяина. Ведь Восточная Сибирь — золотое дно для торгового человека.
— Разве не так? — перебил его Гаврилов.
— Это с какой стороны посмотреть. Был бы я единственным торговым человеком на Лене... А Якутск оказался наводнённым приказчиками других именитых купцов.
— Соперники,значит?
— Ещё какие. Зубастые, хваткие. Вот и решил я уйти от них в какую-нибудь отдалённую часть воеводства и выбрал реку Оленек. Выправил для этого в таможенной избе проезжую грамоту. Подобрал себе покручеников, кои не имели собственных средств для промысла. Да ещё прихватил с собой племяша Омельку.
— Почему же не ужился на Оленеке? — с любопытством спросил Федота Дежнёв.
— А вот слушайте... Несколько лет торговал я с тамошними тунгусами, заготовлял мягкую рухлядь. Да надежды мои не оправдались. Дела шли всё хуже и хуже. Тунгусы встретили нас недружелюбно. Многие из моих компаньонов совсем разорились и ушли на другие реки. Кто-то собрался добираться тундрой до Мангазеи. Решился и я покинуть Оленек, прослышав про Колыму с её щедротами.
— Но ведь и другие торговые люди устремились сюда, как мухи на мёд, — возразил ему Гаврилов.
— Вот именно. Кого я здесь только не встретил! Приказчиков купцов Светошникова, Гусельникова, Ревякина и многих других. Обложили они колымский край, как ненасытные упыри. Вот и принял я единственно разумное решение.
Федот Алексеев умолк, разливая гостям по чаркам медовуху.
— Блинцы, блинцы-то кладите, дорогие мои, — угощал он гостей. — Нравится медовуха? Зело сердитый напиток. Так о чём мы толковали, други?
— Ты говорил, что принял разумное решение, — подсказал Гаврилов.
— Решение моё таково. Надо идти морем далее на восток, искать эту загадочную реку Погычу-Анадырь, о которой толкуют юкагиры, на берега которой ещё не ступал русский человек. Вот и стал я готовить большую восточную экспедицию.
— И одобрил твой план воевода? — спросил Дежнёв.
— Не токмо одобрил, ответил полным содействием. Построил и снарядил я четыре добротных коча, подобрал компаньонов. Приходилось спешить. Могли ведь опередить меня другие торговые люди. Разве и их не привлекают неизведанные края с несметными богатствами?
— Не боязно тебе, Федот, пускаться в такое плавание, когда не ведаешь, что тебя ждёт? — спросил Дежнёв.
— Отправляясь в такое плавание, всегда рискуешь. Куда денешься от опасностей и риска? Разве не поджидали вас опасности в походе на Колыму?
— Поджидали, конечно, — отозвался Гаврилов.
— С трудом снаряжалась экспедиция. В долги влез. Ведь Оленек причинил мне немалые убытки. Надеюсь, однако, коли восточная экспедиция пройдёт успешно, поправлю свои дела и принесу торговому дому Усова немалые прибыли.