Семена магии - 3
Шрифт:
– Не надо, – остановила его женщина. – Как не печально, но данный случай является хорошим поводом показать тебе на практике силу тёмной магии.
Сушур смотрел, как его невеста сделала пару десятков шагов вперёд и остановилась. Когда преследователи подошли на расстояние полёта стрелы, она что-то громко сказала и стражники повалились на землю. Изумлённому магу осталось лишь смотреть круглыми глазами, как Кирс спокойно развернулась и не оглядываясь на распластанные тела подошла к нему.
– Можно садиться на лодку, – сказала она. – Быстрее! Незачем нам здесь задерживаться.
– Как ты это сделала, дорогая? – к Сурушу вернулся дар речи и
– Ты же знаешь, дорогой, что это моя тайна. Но не забудь потом рассказать об увиденном здесь, тем, кто тебя послал…
– Ты хочешь сказать, она просто стояла, а стражники решили внезапно умереть? – недоверчиво спросил Элберз, поскольку всё рассказанное сыном не укладывалось в его голове.
– Ну я не уверен в их смерти, – замялся Суруш, – но то, что преследователи упали на землю и не поднимались, пока корабль не отплыл от берега, точно.
– Ну не думаешь же ты, что Кирс устроила театральное представление?
– Нет, конечно. Но это было настолько необычно, что… Кстати, её слуги нисколько не удивились происходящему.
– Это и понятно, – после недолгой паузы заметил Элберз. – Скорее всего, они видели такое неоднократно и не было смысла удивляться именно в этот раз.
– Надо будет рассказать об этом Совету, – предложил Суруш.
– На днях я расскажу всё Алидару, поскольку ради такой новости собирать Совет магов будет излишним. Ведь подобное собрание старцев нужно лишь для принятия важных решений, а ты рассказал просто дополнительную информацию о том, что мы не подозревали. Важную информацию, конечно, – дополнил Элберз увидев, как сын немного огорчился. – Сейчас же у нас есть более важные дела.
– Ты имеешь в виду свадьбу.
– Конечно, сын. Пока некоторые члены Совета ещё не узнали о вашем прибытии и не решили начать свою игру, тебе следует как можно скорее, по всем законам, конечно же, жениться на Кирс.
– Какую свою игру? – спросил удивлённый Суруш.
– Вот ты уже давно взрослый, а задаёшь такие… странные вопросы, сын, – укоризненно заметил Элберз. – Они могут препятствовать твоей свадьбе или, даже, запретить её под каким-нибудь надуманным предлогом. Ну а потом, когда Кирс будет от тебя достаточно далеко, выдать её замуж за другого, более подходящего, на их взгляд.
– Моя невеста не согласится, – с жаром отверг такую возможность мужчина.
– Боюсь, сын, – с грустью ответил пожилой маг, – для твоей невесты сейчас нет большой разницы между теми тобой и кем-то другим. Если сможешь показать ей в ближайшие годы, что ты – её надёжная защита, то, считай, тебе очень повезло и лучшего союзника для тебя не будет никогда. Не сможешь показать и доказать, – пеняй лишь на самого себя…
Свадьбу стали праздновать через две недели. Всё происходящее для Кирс было как в тумане и вместо конкретных воспоминаний остались лишь обрывочные образы, которые с большим трудом выстраивались в хронологическую последовательность. Что она помнила чётко – это своё согласие принять местную религию перед обрядом бракосочетания.
Зачем она это сделала, хотя её особо к этому и не принуждали? Просто она поняла, что без этого никогда не будет хотя бы формальной своей для людей в чуждой для неё империи. После же необходимых приготовлений, в том числе и купания в воде, произнесения различных текстов, надевания белой одежды и очередных молитвенных слов её назвали бедхин-Кирс и она стала полноценным членом местной
Суруш же был несказанно доволен прошедшими обрядами, – принятием истинной веры и благословением на брак, – поскольку хорошо знал, что не будь седре-пуши перед свадьбой, в дома крепко держащихся за традиции фэридунов, которых было значительное большинство, их бы вряд ли кто пригласил. Теперь ему не надо будет стесняться своей супруги ни перед кем, а то, что новообращённую бедхин-Кирс рано или поздно, добровольно или принудительно зауважают многие, он не сомневался. Её характер за те несколько месяцев, проведённых в Лисасе, он узнал достаточно хорошо, и не сомневался в своих выводах.
И Кирс не подвела честолюбивые мечты своего супруга, и, буквально через месяц, встретилась с председателем Совета Алидаром и долго с ним беседовала за закрытыми дверями. О чём они там говорили, узнать хотели многие, но удалось лишь выяснить, что бедхин-Кирс получила разрешение на неограниченные посещения столичной библиотеки магов – привилегия, иногда недоступной даже для высшего религиозного чина сар-мобед, не говоря уже о дастуре.
С тех пор Суруш часто видел супругу лишь по утрам и вечерам. На все вопросы о том, труды каких авторов она читает, женщина не отвечала и сводила лишь к рассказам о забавных случаях, когда то уронит фолиант себе на ногу, то чуть не подожжёт случайно упавшей свечой бесценный трёхсотлетний свиток. У её мужа от этих рассказов начинали седеть волосы на бороде, а Кирс лишь хихикала, наблюдая за реакцией, но с наступлением ночи Суруш забывал о всех неприятностях, поскольку супруга довольно серьёзно относилась к своим словам о будущем потомстве.
Проходили месяцы и маг стал замечать неявные для некоторых изменения. Мужчину вдруг стали приглашать те, кто ранее даже не смотрел в его сторону. Более того, ревнители патриархальных традиций просили посетить их дома вместе с супругой и подолгу вели беседы не столько с ним, сколько с бедхин-Кирс, что было само по себе неслыханным вольнодумством, если бы речь шла об жене какого-то обычного фэридуна.
И странное дело, – никто не возмущался столь вопиющим пренебрежением устоявшегося разделения на мужские и женские комнаты для бесед. Недоуменные вопросы супруга Кирс прокомментировала просто: “Если уж члены Совета не пренебрегают беседами со мной, то почему таких же разговоров должны сторониться другие маги?”, и Сурушу нечем было ответить на эти слова. Вот только вскоре он стал чувствовать себя неуютно на многочисленных приёмах, поскольку стал понимать, что лично в нём приглашающая сторона не очень-то и заинтересована.
Было ли магу обидно? Да, было. Он привык быть в центре внимания, а тут фокус сместился на его жену. Но будучи человеком довольно трезвомыслящим, Суруш принял изменения и, даже, стал получать от этого определённую выгоду, поскольку начал подолгу общаться с женщинами, которых хозяевам, ради приличий, приходилось допускать до беседы. Он стал вспоминать те времена, когда ему приходилось преодолевать многочисленные трудности ради встреч определённого рода с замужними женщинами, а потом, уже придя домой, долго смеяться над ничего не подозревающими мужьями.