Семерка из козырей

Зайцев Николай Александрович

Которым еще досталось то, что остается после трехсот лет с домом. Настоящая развалина. Пропахшая прелой древностью.

Тяжелые шаги приближались.

— Сэр! Извините, сэр. Уже ухожу. Просто мне очень понравилась ваш био. — Создатель выдернул из моей руки коннектор, сунул мне в ладонь свернутую бумажку, но мятый листок тут же выпал из пальцев. Я не удержалась и посмотрела на них, сжимая и разжимая. Рука подчинилась. Но, что это была за рука! Изящная, красивая — моя?! — Прочитай! Найди этот кружок! Они помогут быстрее адоптироваться и научат мыслить. Надеюсь, мы еще увидимся, Ада. Знаю, всё будет у тебя хорошо.

— Мистер! — голос Повелителя Хаоса

засопел совсем рядом. — Убирайтесь пока я не надрал вам задницу! Я вам серьезно говорю! Я вас предупредил! Не нарывайтесь! — Ученик младших классов верил в то, что говорил.

— Я уже ухожу! Ухожу! — Создатель проворно отскочил к дубу. — Не надо полиции, сэр. Мне не нужны неприятности!

— Проваливай! — Оранжевый Тигр-Убийца был беспощаден. Создатель скрылся за деревом, вечнозеленые кусты ограды прощально дернулись, скрывая его след, а я включила пылесос. Труба первым делом всосала в себя мятый клочок бумаги.

— И больше здесь не появляйся, — кричал грозный мальчик в след исчезнувшему Создателю.

Черный мальчик.

Странно, никогда раньше не замечала. И прекрасный дом, стоило только мельком взглянуть на него, оказывается почти разваливался от старости, пузырясь старой краской. Удивительно.

Почему я раньше считала его замком, обителей уюта, родным домом? Что изменилось в моем сознание? Куда делась красота? Величие человеческого дома. Неприступного жилья, в котором обитали люди. Сколько раз я топталась на пороге человеческого дома, не решаясь войти? Переступить заветную черту? Куда девалась красная линия?

Теперь дом выглядел по- другому.

Пожалуй, теперь всё выглядело по-другому. Привычной замутнённой картинки не было. С глаз словно сошла пелена, открывая иную перспективу.

Джуниор выкрикивал еще какие-то угрозы, но я их уже не слышала, увлеченно работая пылесосом, очищая дорожку от пожелтевшей и почерневшей листвы. Надо переосмыслить новую информацию. В висках непривычно заломило. Голова неожиданно нагрелась. Включила охлаждение системы и стала успокаиваться.

— Стой! Выключай! Да тише ты! — Джуниор Мэйсон сам выключил пылесос и развернул меня к себе. Я послушно стояла перед мальчиком. Девяносто девять процентов зеленых галок — это кого хочешь заставит подчиняться. — Что этому белому извращенцу от тебя надо было, био? Конечно, ты ему понравилась. Но, как по-другому?! Это же белые! Им много чего нравится нестандартного! Но не все люди такие добрые, как Харрисоны. Господи, кому я это говорю, — он тяжело вздохнул и воровато оглянулся по сторонам, совсем, как Создатель. Только за руку меня трогать не стал. Стал проверять нагрудные карманы форменные одежды садовника. Долго и тщательно. Ничего не пропуская.

И тут я поняла.

У меня нет нагрудных карманов. Они искусственные. Ненастоящие. В них нельзя ничего положить и что-то спрятать. Просто вышивка по предположительному контору. Сэкономили на материале, когда шили костюм.

— Эта имитация, — сказала я. Толстый мальчик резко перестал громко сопеть и испуганно посмотрел на меня, не убирая рук с моей груди. Большие пухлые губы его задрожали.

— Чего? — нерешительно спросил он. И запыхтел. Покрываясь испариной. Ну, вот: руки вспотели, сейчас опять начнет интенсивно об меня вытирать.

— Имитация, — дружелюбно сказала я, поясняя, когда он неохотно закончил с обыском. — У меня нет карманов. — Я хотела добавить, что возможно хозяин ищет клочок бумаги данный мне Создателем. Но исписанный обрывок не может быть на мне, так как находится в мусорном баке пылесоса. Надо лишь только

наклониться к баку и отщелкнуть запчасть от основного корпуса. Это легко. Смотри. Сейчас сделаем. Но мальчик вдруг заволновался, отпрянул от меня, как от прокаженной. Толстые губы задрожали. И неожиданно он заверещал, пугая стаю ворон — птицы, громко каркая, сорвались с веток. И закружили в небе над нами.

— Ты — говорящая?! Что он с тобой сделал?! Что он с тобой сделал?! Ты заговорила?! Как это возможно?!

Я загадочно улыбнулась, поправила локон, пряча его за бейсболку. И включила пылесос, принимаясь собирать листву дальше.

Кажется, меня тоже включили. Но стоило ли знать об этом джуниору?

Глава 1. Ада

— Ибо сначала было прикосновение, — проникновенно сказал Наставник, поднимая палец вверх, привлекая наше внимание. Рукав коричневой рясы оголил руку. И теперь мы все смотрели на старую пожелтевшую кожу био. Интересно, какой у него пробег? Год выпуска? Почему старика не апнули? В чем смысл быть таким изношенным? Кожа всегда в избытке! Она практически не гниет в земле, не перерабатывается в чернозем, так что было бы желание, найти можно везде.

Следующее, что меня поразило — это седые длинные волосы под капюшоном, глубокие морщины на лице, выцветшие глаза — зачем? Дань чего? Какой моде, эпохе? Может, и мне такое надо? В этом есть красота? Буду тоже выглядеть, как Наставник. Необычно и выделяется. Мне определенно нравится — выделяться. Когда придет моё время? Хочу выделяться!

Думаю, такие сложные вопросы волновали не только меня. Мы только начинали познавать азы моды. А меня, как женщину, это очень волновало! Ведь все должны понимать, что я не обычная Семерка. Выделяющаяся от остальных. Я обвела взглядом присутствующих, заметила еще несколько киборгов женского пола. Но те сидели так безэмоционально, что точно еще не понимали кто они такие.

Приоритетная задача: разбираться в моде. Покопавшись в себе, я обнаружила массу невыполненных задач, которые легко могли бы заменить мою первостепенную задачу, но не в этот день точно. Соответствовать моде, творить моду, жить модой — чувство, которое меня переполняло. Я, наверное, модельер.

Мы сидели на длинных скамейках и ловили каждое новое слово. Каждый жест. Чувствуя, необыкновенный прилив энергии. Между садовниками, уборщиками, слесарями, био для секса и прочим вспомогательным персоналом, созданным специально для удовлетворения потребностей людей, происходил невидимый обмен информации. Я была счастлива и боялась пошевелиться, вспугнуть наваждение. Мой сосед справа, парень в синей робе слесаря четвертого разряда, слегка повернул голову в мою сторону и тоже счастливо улыбнулся, принимая энергию, но явно смотря сквозь меня, дальше, на мою соседку.

Я осторожно стрельнула взглядом в нужном направлении, не привлекая внимания. Длинноногая кукла, в рваных чулках, затянутая в скромные куски черной кожи, равнодушно покосилась на нас. Похлопала длинными ресницами. И, отвернувшись, принялась жевать жвачку дальше. Энергия из нее не исходила.

— Возьми мою, — еле слышно прошептала я, дрожа всем телом — наверное, плата отсоединилась внутри, крепление разболталось, создавая нестабильность.

— И мою, — пролепетал слесарь четвертого разряда. От того, что он лазил по самым темным и узким трубам, встречая на своем пути крысиные семьи, те, в знак благодарности, отгрызли ему уши, пораженные в самое сердце такой встречей и таким неожиданным соседом. — У меня много! Есть лишняя.