Семеро Тайных
Шрифт:
Олег поежился:
— Если бы только у основания! Я чувствовал на протяжении версты, что меня не разорвали только по приказу их владычицы.
Хакама засмеялась:
— Не люблю хвастать, но это верно. Все, что мои шестиножки видят и чувствуют, я вижу и чувствую тоже. Когда захочу, понятно, иначе еще свихнулась бы. Их мир такой... странный...
Последние слова она произнесла задумчиво, отстраненно, щеки слегка побледнели, а взор ушел вдаль. Ему почудилось на миг, что у колдуньи по всему телу открываются крохотные поры, какие есть у всех насекомых, но это видение ушло так же быстро, как и возникло.
Кони звучно
— Я понимаю, вы заехали сюда не просто...
Колоксай сказал бодро:
— Почему? Нам здесь нравится.
Он поковырял ножом в зубах, послышался скрип железа. Губы Хакамы снова дрогнули:
— Вы не знали, что вас ждет.
— Догадывались!
Олег проглотил ком, в груди стало тесно, а в комнате сгустилось напряжение. Наступил самый важный миг, а он все не мог уложить хаотичные чувства и мысли в ясные фразы. Куда проще обосновать бы права на престол, на земли соседнего княжества или королевства, на спрятанное любым царьком сокровище.
— Я урод, — сказал он и ощутил, что говорит совершенно искренне. — Я хочу счастья всем людям! Говорят, что такое могут восхотеть только дураки. Всем людям — это не просто своему племени... моего племени уже нет, теперь мое племя — весь род людской!
Колоксай сказал непонимающе:
— Но как могут быть счастливы все? Всегда кто-то счастлив за счет несчастий другого!
Олег сказал с отчаянием в голосе:
— Пусть даже так, хотя в этом что-то неправильное... Но пусть несчастья будут другими. Все-таки несчастья богатого и здорового легче терпеть, чем несчастья и без того несчастного, больного, нищего! Я хочу, чтобы народы только строили. И так созданное нами рушат грозы, землетрясения, ливни, наводнения... не надо, чтобы рушили люди. Мы смертны, живем ничтожно мало, потому хочу, чтобы успевали прожить до старости, успевали сделать то, что задумали. А для этого надо всего лишь покончить с войнами!
Колоксай едва не удавился, глаза стали как у окуня — круглыми и недвижимыми. Даже на спокойном личике Хакамы отразилось насмешливое удивление. Всего лишь, как сказал это юный волхв, всего лишь покончить с войнами!
— И как же это сделать? — спросила она с легкой насмешкой. Увидев непонимающее лицо волхва с зелеными глазами, пояснила: — Не может такого быть, чтобы ты уже не придумал!
Колоксай смотрел то на нее, то на него. Олег кивнул:
— Ты права.
— Так что же?
— Нам, колдунам, — сказал он, не заметив насмешливого огонька в ее глазах, когда он к колдунам причислил и себя, — нам, колдунам, надо объединиться!
— Как? Мы даже не дружим.
— Дружить не обязательно, — сказал он. — Нужно только вместе решить.
— Колдунов слишком много, — предостерегла она.
— Достаточно, чтобы вместе собрались сильнейшие, — сказал он горячо. — Остальные... хотят того или не хотят, подчинятся.
— Иначе?
— Иначе им придется плохо, — сказал он жестоко. — Я видел, как гибнут... как гибнут целые народы. Никакая цена не слишком... если можно прекратить все войны на всем белом свете!
Она смотрела с удивлением.
— Ты это всерьез?
— Да.
— Но как же... — воскликнула она невольно, — есть же далекие дивные страны!
— Я знаю.
— Ты? Откуда?
— Знаю, — повторил он просто. — Там тоже люди. Такие же смелые и трусливые, мудрые и глупые... И тоже бьются, бьются, бьются. Их можно остановить точно так же, как и здешних.
До нее, наконец, начало доходить, что молодой волхв говорит убежденно и напористо, в глазах опасный огонь, такой не отступит, такой точно не отступит.
— Нет, — сказала она. — Хотя мне нравится твоя идея, юноша. Но помогать... ведь ты за этим пришел?.. Помогать не стану.
— Почему?
— У меня уже есть целый мир. А если я что-то могу улучшить, я тут же улучшаю... Зачем мне уходить от него?
Олег опешил:
— Но это... это всего лишь букашки! Насекомые! А там люди!
Ее лицо слегка омрачилось, хотя губы все еще улыбались.
— Это не просто букашки. Это целый народ муравьев... который во всем лучше людей. Люди их превосходят только в силе. Согласна, в мире людей это решающий довод. Но как раз потому я предпочитаю мир муравьев.
Олег наклонил голову, соглашаясь, понимая, но когда заговорил снова, голос был все таким же злым и упрямым:
— Твое умение и твои знания нужнее всех колдунов, вместе взятых! Ты уже знаешь, как сделать мир лучше. Ты уже проверила на этих... восьминогих.
— Шести, — обронила она.
— Что? — не понял он.
— Шестиногих, говорю, — пояснила она, глаза ее смеялись. — Восьминогие только пауки.
— Да какая разница, сколько ног, лишь бы люди были хорошие!
Колоксай слушал Олега с неудовольствием, неожиданно вмешался:
— Прости его, чародейка. Он из Леса, не понимает, как разговаривать с людьми, которые что-то знают и умеют. В руках которых есть власть... хотя бы над муравьями.
Олег огрызнулся:
— А ты понимаешь?
— Конечно, — удивился Колоксай. — Я все-таки был... да и остаюсь правителем Артании!
— Тогда скажи ты, — предложил Олег ядовито.
Хакама посмеивалась, взгляд ее коричневых глаз живо перебегал с одного на другого. Колоксай как башня тяжело развернулся в ее сторону:
— Скажи мне, чародейка, что мы должны для тебя сделать, чтобы вовлечь тебя в эту затею?
Она засмеялась:
— Почему ты уверен, что так можно на меня подействовать?
— Потому, — ответил Колоксай убежденно. — На этом держится все управление, все договорами между князьями и царями!
Олег хмурился, но чародейка неожиданно для него сказала:
— Ты прав, доблестный Колоксай... Ты юн, я знаю, насколько ты юн на самом деле, но ты уже постиг грязное умение править людьми. Это простые витязи могут позволить себе роскошь быть честными... даже к противнику, но не цари, не каганы, не императоры... Ладно, слушайте. Где-то на белом свете есть Жемчужина... Перловица, как была названа Родом в первый день творения. Самая первая на свете перловица, мать всех перловиц, которые и дали миру удивительные перлины, сказочной красоты перлы. Век жемчужин недолог, они высыхают, сморщиваются, как горошины, теряют блеск и красоту. Но первая жемчужина, Первожемчужина сохранила свой блеск и красоту! Еще бы, она создана самим Родом... Так вот, с годами усилилась не только ее красота, но и магическая мощь...