Семеро Тайных
Шрифт:
— Ведите, — велел он коротко. И добавил: — Надеюсь, он в добром здравии.
Он чувствовал неслыханное облегчение. Оставляя Колоксая одного, шел на риск, ибо Миш явно не смирится с участью, захочет избавиться от непрошеного жениха и мужа. Будь он рядом, уберег бы, но оставив Колоксая одного...
И только смутное предчувствие, что Колоксай выживет, что свадьбе быть, заставило его пойти на сделку с царицей.
Старший дружинник сам подал своего коня, сам повел в поводу. Остальные почтительно держались по бокам и чуточку позади. Кони фыркали, настороженно
— Князь велел, что буде ты, великий герой, объ-явишься в его краях, немедленно просить к нему, соскучился, дескать!
— Я пришел, — сообщил Олег. — Почему зовете царя князем?
Старший опасливо посмотрел на всадников, те смотрели вдаль и делали вид, что родились глухими.
— Он царь в своей стране, — ответил старший, приглушив голос. — Но здесь... пока что князь, да и то по милости нашей хозяйки. Подготовка к свадьбе закончена, завтра все свершится, вот тогда-то... возможно, он и будет зваться царем.
У Олега вырвалось невольно:
— Подготовка к свадьбе! Сколько же времени прошло?
Старший долго считал, смотрел в небо, морщил лоб, загибал пальцы, наконец сообщил с глубоким удовлетворением:
— Да уже неделя почти!
— Неделя, — повторил Олег потрясенно. Его тряхнуло, ибо за эти дни прожил целую жизнь. — Всего-то неделя?
Старший взглянул с недоумением:
— Неделя... Что-то стряслось?
Олег погладил встревоженного коня по шее, пробормотал:
— Да нет. Ничего особенного.
Если не считать, добавил про себя, что исколесил... правда, не на колесах, весь белый свет, двигал горами на севере, разрывал земную плоть на юге, был в сердце западных лесов, замерзал в краю вечных льдов! Если исколесил... э-э-э... искрылил, искрыластил гряду горных хребтов и бескрайнюю степь.
На стене блестели железные шапки двух стражей. Один крикнул хриплым от пьянства голосом, ворота без скрипа медленно и величаво растворились.
Прямоугольник входа показался темным на фоне яркого света там, во дворе, и когда кони проехали под аркой, всадники попали в сверкающее великолепие, ибо все пространство двора было вымощено плитами из белого мрамора. Солнце дробилось в изгибах стен дворца, надстройках, переходах на уровне второго и третьего поверха, отблески падали вниз, здесь вспыхивали с новой силой.
Старший посматривал на Олега с усмешкой, неделю назад плиты были из простого гранита, но человек в звериной шкуре лишь сдвинул тяжелыми глыбами плеч:
— Слишком слепит. Отвыкнете видеть дичь в лесу.
Старший сказал разочарованно:
— Так эти ж в лес не ходють... Да и где тут лес?
Олег соскочил с коня, в голосе было презрение:
— Вот-вот, что за страна, даже леса нет!
Он пошел вперед, а за спиной старший тихонько бурчал, что леса вообще-то есть, но далеко, у них не какая-то там дикая земля, у них царство, до которого всем остальным как до Края Земли, здесь даже по ночам не всегда слышно, как в лесу голодные волки воють...
Колоксай,
— Наставник!.. Учитель!
На них смотрели с недоумением. Красноголовый не выглядел умудренным старцем, да и вообще на старца не тянул, а с виду оба по возрасту близки. Конечно, Колоксай так много пролил крови за свой короткий срок, что захмелел, и в душе проснулась жажда к тому, что достигается не мечом, чего железом вообще не добыть.
Олег вытерпел бурные объятия, красавец витязь скачет и прыгает вокруг, как щенок, сдавил в ответ, отстранился:
— Ладно, всего обслюнявил. Так ты все еще в женихах?
— Все еще, — ответил Колоксай со вздохом.
Теперь Олег видел глубокие линии на лице, складки на лбу, даже морщинки, что мужчины привыкли не замечать друг у друга. Глаза слегка запали, нос заострился, а скулы обозленно выдвинулись вперед, вызывающе натягивая кожу.
Не сумев вывернуться от вопрошающего взора Олега, он сказал неохотно:
— Это у нас, простых... тяп-ляп и вся свадьба. А то еще, если умыкнешь, то и вовсе... Здесь же пока все не освятят, не побрызгают, не сошьют особые платья, не созовут родню со всех концов света... Видишь, к свадьбе даже двор перепахали!
Он говорил быстро, оправдываясь, обоим же ясно, что невеста идет под венец по принуждению, нехорошо, только Колоксай все еще уверен, что стерпится — слюбится, что она еще не почувствовала, как он смел, отважен, нежен, добр, как умеет развеселить, как он будет любить и на руках носить, терпеть любые ее капризы!
— А когда свадьба?
— Да завтра уже, завтра, — почти выкрикнул Колоксай. — Как я ждал этого дня!
Олег кивнул:
— Тогда я вовремя.
— Еще как вовремя, — просиял Колоксай. — Ты будешь по мою праву руку! Главным боярином. Хоть один из моих краев!
— Да-да, — согласился Олег, хотя насчет одних краев — это если понимать как от Края и до Края, но странное недоброе чувство билось в груди и холодило кровь, что в самом деле в день свадьбы побыть бы вблизи отважного влюбленного дурака. — Интересно, какие здесь свадебные ритуалы... Гм, я видел и весьма... весьма необычные.
Колоксай отмахнулся:
— Да зачем мне необычные? Мне бы сгрести ее и... Свадьба — это множество оберток, а мне бы добраться до жемчужинки внутри! Пойдем, я сам отве-ду тебя в палаты близь моих, а по дороге... а потом и за пирком в твою честь поведаешь, где был, о чем мыслил!
— А ты, — спросил Олег с недоверием, — так и сидел здесь, свадьбу ждал?
— Точно, — согласился Колоксай. — Пару раз только отлучился.
— Куда?
— Да так, — отмахнулся Колоксай. — Тюринцев смирил, багнюков примучил, воеводу Гнилозуба из полона освободил... Да это было просто! Ну, еще отыскал в пещере чудище трехголовое, прибил, сокровища достал, народу раздал в возмещение убытков... Это все рядом! Тут хоть и сад с этими золотыми, но за оградой Змей на Змее, кощеи стаями, нежить, навьи... Кто хочет славы, только за ворота выйди!